Рудольф Абель перед американским судом

И все же «находка» послужила поводом к новой волоките. Прошло семь месяцев, прежде чем министерство дало свое разрешение, и вещи были отправлены. Но в каком виде! И далеко не все. Так, например, по сообщению ФБР, гитара «пришла в состояние полной негодности в результате ее осмотра, преследовавшего цель обнаружения микроточек». Совершенно испорченным оказался и фотоаппарат.

Стоял жаркий май, когда Донован посетил Абеля в атлантской тюрьме, чтобы еще раз обсудить вопросы, связанные с новым слушанием дела.

Донован с удивлением отметил, что, несмотря на строгий режим, Абель каким‑то образом получает информацию извне. Во всяком случае, он посоветовал Доновану в порядке подготовки к новому сражению в Верховном суде посетить музей ФБР в здании министерства юстиции, где была организована выставка по его делу, а также ознакомиться с книгой директора ФБР Эдгара Гувера «Мастера обмана», в которой тот признавал, что полковник Абель был арестован представителями иммиграционных властей «по требованию ФБР». Этот совет был принят и признание Гувера использовано в записке защиты, подготовленной к повторному слушанию дела в Верховном суде.

Повторное рассмотрение дела Абеля в Верховном суде было по просьбе обвинения еще раз перенесено и вместо 12 октября состоялось 9 ноября 1959 г.

Чтобы не повторяться, не будем заново излагать позиции защиты и обвинения. В своей основе они были прежними.

— Подтвердив этот приговор, суд даст возможность правительственным чиновникам игнорировать требование иметь ордер на обыск в любом уголовном деле, включая также и дела, связанные с депортацией, — повторил Донован.

Что касается обвинения, то следует отметить, что, отвечая на вопрос судьи Уиттэкера, заместитель министра юстиции вынужден был признать, что обыск был бы незаконным, если бы его подлинная цель состояла в получении доказательств разведывательной деятельности Абеля. Но обыск, по его словам, якобы «действительно преследовал цель получить материалы для обоснования дела о высылке» и, дескать, так уж получилось, что искали одно, а натолкнулись на другое, более серьезное.

Тут уж обвинение докатилось до прямой лжи и явной фальсификации фактов. Ведь и участвовавшие в обыске сотрудники ФБР, и сам их шеф Гувер подтвердили, что ФБР знало, к кому идет и зачем идет.

То же самое содержалось и в заявлении начальника Управления иммиграции генерал — лейтенанта Джозефа М. Суинга, опубликованном в газете «Геральд Трибюн». Он утверждал, что при аресте Абеля было хорошо известно, что он собой представляет. Суинг говорил также, что арест Абеля был произведен по просьбе контрразведки (ФБР), т. е. подтверждал как раз то, на чем и строила свою аргументацию защита.

К удивлению Донована, представители обвинения вдруг заявили, что некоторые аргументы, выдвинутые защитой, не высказывались судье Байерсу в ходе процесса и поэтому Верховный суд не должен их рассматривать.

Донован легко опроверг такую постановку вопроса, показав экземпляр первоначальной записки, представленный в окружной суд. Там приводились те же доводы.

«Обвинение прибегло к такому необычному приему, — писал Донован Абелю, — поскольку явно находилось в отчаянии. Это, несомненно, была попытка предоставить возможность суду обойти поставленный защитой вопрос, поскольку суд, конечно, хотел подтвердить приговор, но ему крайне трудно отвергнуть нашу юридическую аргументацию».

Этот вывод Донована вытекал из нового, совершенно необычного решения Верховного суда: «принять дело «к повторной консультации» (?!).

Узнав об этом, Абель написал Доновану: «Меня, естественно, интересует вопрос о том, когда Верховный суд огласит свое решение, но я стараюсь, чтобы это меня не слишком тревожило. Временами мне это удается, но бывают моменты, когда я беспокоюсь». Эти скупые строки дали повод Доновану еще раз поразиться выдержке своего подзащитного.

И все‑таки Верховный суд подтвердил приговор.

Для этого, правда, ему потребовалось еще почти пять месяцев. Так сказать, на размышление. Решение суда состоялось 28 марта 1960 г. и было принято большинством всего в один голос — пятью голосами против четырех.

Решение суда в сущности совпадало с мнением судьи Байерса и базировалось на том, что «считать незаконным при отсутствии какого‑либо злого умысла или вероломства сотрудничество между Управлением иммиграции и натурализации и ФБР означало бы игнорировать все правомерные аспекты сотрудничества между двумя ведомствами одного и того же министерства юстиции, занимающимися внедрением различных аспектов законности под общим руководством генерал — прокурора».

И опять уход от прямого вопроса о незаконности обыска и ареста имущества. Ордера‑то на обыск все‑таки не было!