Руфь. Непреклонная

Она вынула из шкатулки ожерелье, украшенное изумрудами, сапфирами, бриллиантами и рубинами.

— Также он прислал брачные одежды.

Ноеминь отдала шкатулку Авигее и стала помогать Руфи одеваться.

— Ты будешь выглядеть, как царица.

Руфь глубоко вздохнула, когда ей через голову надели белую длинную тунику. Никогда в своей жизни она не носила ничего столь мягкого. Было и верхнее платье, вышитое яркими цветными нитками, и пояс, сделанный из тончайших золотых, голубых, пурпуровых и алых льняных нитей, переплетенных в замысловатом узоре. Были браслеты и серьги, с камнями всех цветов радуги, и узкий золотой венец, украшенный цепочками с золотыми круглыми пластинками.

Одна из служанок Авигеи заплела волосы Руфи в косы, украсив их драгоценными камнями, которые прислал Вооз. На голову надели, уложив изящными складками, прозрачное покрывало, окаймленное вышитыми гроздьями винограда и связками пшеницы. Легкая, как облако, ткань опустилась до колен.

— Скоро придут мужчины, — сказала Ноеминь, она взяла Руфь за руку и поцеловала ее. На глазах блестели слезы:

— Я так счастлива за тебя.

Руфь двумя руками схватила руку Ноемини.

— За нас обеих.

Ноеминь погладила девушку по щеке.

— Не бойся его, дорогая. Я не послала бы тебя к нему, если бы не была уверена, что он может сделать тебя счастливой.

Глаза Руфи наполнились слезами.

— Но сделаю ли я его счастливым?

— О, милая моя. Разве ты не видела лица Вооза, когда Ришон отдал ему свой сандаль? Золото и серебро не могли бы доставить ему большего удовольствия. Ты его сокровище, дочь моя, дар Божий.

Руфь опустила голову и закрыла глаза. Она была потрясена словами Ноемини. Неужели Вооз действительно так сильно любит ее? Безусловно, такой человек, как Вооз, достоин того, чтобы и его тоже любили. Но способна ли она дать ему то, чего он, должно быть, желал более всего? Расположится ли ее сердце к нему так, как расположилось к Махлону? Будет ли трепетать она от одного его прикосновения? Будет ли она испытывать томление при одном его виде? Руфь восхищалась Воозом. Она очень уважала его. Но любила ли? Смогла бы она отдать ему без остатка свое сердце и свое тело? Отзовется ли она на его любовь так, чтобы принести ему радость? Или же всегда будет видеть в нем доброго отца, старшего брата, которым восхищается?

О, Боже, я не хочу огорчать Вооза. Прошу Тебя, соделай из меня женщину, предназначенную для этого мужчины. Я видела его всепоглощающую любовь к Тебе. Прошу Тебя, наполни меня такой же любовью к нему! Сотвори из меня женщину, которая украсит его венец. Я скорее умру, чем причиню ему боль!

Руфь почувствовала на своей голове руки Ноемини, легкие и успокаивающие, и услышала тихую, но страстную молитву:

— О, Бог Израилев, прогони страхи моей девочки. Она, как и я, принадлежит Тебе. Прошу, благослови Руфь за ее покорность и любовь ко мне. И если я прошу не слишком много, то подари ей любовь к Воозу, которая будет сильнее ее любви к Махлону… — ее голос слегка задрожал, — моему сыну.

Она замолчала и поцеловала Руфь в голову.

* * *

Вооз никогда раньше так не нервничал. Он старался скрыть свою нервозность, но заметил улыбки, которыми обменивались слуги, и понял, что ему это не удается. Он рассмеялся над собой.

— Я не в состоянии даже сам завязать этот пояс!

Шемеш подошел к нему.

— Вы позволите, мой господин?

Вооз с благодарностью отдал ему пояс и облегченно вздохнул, когда слуга закончил завязывать его. Другой слуга держал наготове белый плащ с лиловой, голубой и красной отделкой. Вооз закрепил его золотыми пряжками, соединенными золотой цепочкой. Наконец на его голову был возложен золотой венец, усыпанный драгоценными камнями.

Собрались друзья, заполонив весь дом. Некоторым доставляло удовольствие поддразнивать его, другие пользовались случаем похвалить его невесту.

— Пора бы тебе и жениться, Вооз!

— Ему для этого пришлось обмануть родственника!

— Руфь достойна всяческой похвалы, мой друг.

— Она родит тебе детей, которые наполнят твой дом.

— Жаль, что такая хорошенькая девушка выходит замуж за такого старого барана!

Вооз смеялся вместе с ними, но у него совершенно не было той уверенности, какую он демонстрировал друзьям. Как Руфь примет его? Он уже не молод и никогда не был красавцем. Он не мог думать ни о чем другом, кроме того, как понравиться добродетельной молодой женщине. Несмотря на радостную атмосферу, царившую в его доме, Вооза одолевали сомнения.

— Не хмурься так, Вооз, — шутил Шемеш. — Ты напугаешь бедную девушку.

Вооз заставил себя улыбнуться. Его дом был переполнен друзьями и городскими начальниками. Он отдал распоряжения по подготовке к пиру, проследил, чтобы бедные получили нарядную одежду, в которой они могли бы прийти на праздник.

— Что тревожит тебя, Вооз? — спросил Шемеш.