Ругаться нельзя мириться. Как прекращать и предотвращать конфликты

Ученые, придерживающиеся теории выгорания, посоветуют вам и вашему партнеру сосредоточиться на чем-то позитивном. Например, можно больше предаваться совместным радостям, полезным активным занятиям вдвоем, чтобы снова насладиться обществом друг друга. Кроме того, можно ежедневно с любовью делать друг другу что-то приятное. Например, звонить партнеру на работу, чтобы просто сказать «Привет!», или принести ему чашку кофе в постель, чтобы показать, как вы заботитесь о нем.

Многие специалисты верят, что проблемы общения происходят из-за недоверия и страха быть обиженным. Например, вы насторожены потому, что ваш коллега или родственник сказал вам нечто неприятное. Внешне вы рассержены, но за этим гневом скрывается боль и унижение. Вы не желаете, чтобы другие знали о вашей боли из страха выглядеть слабым и глупым. В итоге вы становитесь агрессивным и пытаетесь унизить другого человека. Несмотря на то что напряжение нарастает, гнев защищает вас. Другими словами, основной дефицит состоит в нехватке доверия: мы обороняемся вследствие собственного страха близких отношений.

Психологи, придерживающиеся этой теории, постараются убедить вас поделиться нежными чувствами, которые скрыты за вашим гневом, недоброжелательностью и напряжением. Психоаналитики и специалисты по психодинамике считают, что все эти межличностные дефициты и проблемы любви друг к другу в конечном итоге происходят из болезненного опыта и эмоциональных ран, которые мы получаем в процессе взросления. Главная идея состоит в том, что, если человек воспитывается в неблагополучной семье, он может подсознательно воспроизводить эту болезненную модель снова и снова, когда повзрослеет.

Например, если ваш отец постоянно критиковал и унижал вас, у вас могло возникнуть чувство, что вы никогда не были достаточно хорошим, чтобы завоевать его любовь. Став взрослой, вы невольно тянетесь к мужчинам, относящимся к вам так же жестко: в любовных отношениях вы отводите себе роль человека, которого должны унижать те, кто сильнее и критичнее, а вы при этом отчаянно пытаетесь добиться любви и признания, недополученных от отца.

Впервые начав работать с людьми, имеющими проблемы общения, я верил во все эти теории дефицита и старался помочь пациентам избавиться от факторов, вызывающих конфликты. Я с энтузиазмом учил проблемные супружеские пары искусству общения, помогал им решать проблемы, относиться друг к другу с большей любовью. Приходилось повышать их самооценку и менять искаженное мышление, избавлять от оборонительного поведения, от которого происходили злость и неприятие. Иногда мы вместе анализировали их прошлое, пытаясь выяснить происхождение такого поведения.

Я с удивлением обнаружил, что ни одна из этих методик не была особенно эффективной. Нельзя сказать, что они были совсем бесполезны: те, кто умел слушать, открыто делиться чувствами и обращаться с окружающими с любовью и уважением, иногда добивались быстрого улучшения во взаимоотношениях с окружающими. Но таких людей было мало. Большинство же пациентов с жалобами на проблемы общения без энтузиазма пользовались этими приемами. Многие просто не желали делать что-либо для налаживания более близких, позитивных отношений с теми, к кому не испытывали особых симпатий.

Они заявляли, что искренне хотели близости, но на самом деле имели в виду следующее: «Хочу, чтобы вы тоже признали, что мой муж (или жена) – ужасный неудачник!»

Этот опыт сильно отличался от работы с теми, кто страдал от депрессии и страхов. Их тоже одолевали искаженные негативные мысли, переполнявшие сознание: «Я – плохой человек. Мне ничто не поможет. Я никогда не стану лучше». Когда мне удавалось показать им, как справиться с самокритичными мыслями, у них проходили депрессия и страхи, и их самочувствие улучшалось.

Когда же я пытался помочь озлобленным пациентам, неспособным наладить нормальные отношения с окружающими, картина была совсем другая. Казалось, они не заинтересованы в изменении образа мыслей и характера общения. Им больше нравилось нападать друг на друга. Поначалу я был в совершенном недоумении, а затем начал сомневаться в так называемых теориях дефицита, и мое понимание причины конфликта стало совсем иным.

Зачем надо меняться?

Мои взгляды окончательно изменились после нескольких типичных случаев.

Коллега направил ко мне для лечения от депрессии 45-летнего бизнесмена из Сан-Франциско. Микки прошел курс антидепрессантов, но ни одно средство так и не смогло поднять его настроение. Я отменил все прежние препараты Микки, поскольку толку от них явно не было. Вместо этого я применил когнитивную терапию, и в течение нескольких недель его депрессия прошла. Мне показалось, что лечение помогло, так как он производил впечатление человека, избавившегося от всех симптомов депрессии. К моему удивлению, Микки попросил разрешения посещать мои занятия «с целью роста». Он объяснил, что недоволен своим браком и у него есть длинный список недостатков жены Марджи. Он сказал, что потерял к ней всякое уважение, потому что: