Руина, Мазепа, Мазепинцы

с тела, то монисто с шеи, посылал ей на гостинец какую-то

книжечку и бриллиантовый перстень.

Между тем положение Мотри в родительском доме стало

несносным: ее мать, как из многого видно, была женщина крутого

и сурового нрава. Уклоняясь от родительских преследований, Мот-

ря убежала к Мазепе. Родители стали бить тревогу. Мазепа не

стерпел укоров Кочубея и отослал Мотрю к родителям с

полковником великороссийского полка Анненковым, находившимся при

гетманской особе. Впоследствии, в письме к Мотри, просил не

гневаться на него за то, что так поступил с ней, иначе ее родители

бесславили бы его; сверх того, и он и она не могли бы

воздержаться и стали бы жить по-супружески, а за это постигло бы

их неблагословение от церкви, и потом она сама бы на него

роптала1. Мазепа сносился с Мотрею через какую-то девку Мелашку2, писал к Мотре разные нежности, уверял, что никого так не любил, как ее, скорбел о злобе ее родителей и просил не изменяться к

нему в любви, сообразно данному ею слову в то время, когда от

него выходила, а он вручал ей такой дорогой перстень, которому

подобного другого у него не было3. Старого гетмана беспокоило, что Мотря, как он узнал, терпела от своей матери, которую он

по этому поводу называл мучительницею. В другом письме он, сожалея, что не может подробно поговорить с нею, дает ей совет

идти в монастырь. Он порывался даже мстить своим врагам, ко-

1 <…Мое серденько! Зажурилемся почувши от девки такое слово же в.

м. за зле на мене маешь и же в. м. при собе не задержалем але одослал

до дому. Уважь сама щоб з того выросло. Першая: щоб твои родичи по

всем свете розголосили, же взяв у нас дочку у ночи кгвалтом и держит

у себе место подложнице. Другая причина же державши в. м. у себе, я

бым не могл жадною мерою витримати да и в. м. так же: муселибисьмо

из собою жити як малженство кажет, а потом пришло бы неблагословение

од церкви и клятва жебы нам с собою не жити. Где ж бы я на тот час

подел. И мне б же чрез тое в. м. жаль, щоб есь на-потом на мене не

плакала>. (Чтения… 1858 г. Т. I. С. 127.) 2 <…Посылаю теперь до в. м. Мелашку, щоб о всем розмовилася с в.

м.; не стережыся ее не в чем, бо есть верная в. м. и мене во всем”. (Там

же.)

3 <…Сама знаешь як я сердечне шалене люблю в. м.; еще некого на

свете не любил так. Мое б то счастье и радость, щоб нехай ехала да

жила у мене, тилко ж я уважав який конец с того может бути, а звлаща

при такой злости и заедлости твоих родичов. Прошу, моя любенко, не

одменяйси не в чом, яко юж не поеднокрот слово свое и рученку дала

есь, а я взаемне поки живу буду, тебе незабуду… Припомни тилко слова

свои под клятвою мне дание, коли выходила з покою мурованого од мене, коли далем тобе перстень диаментовий, над которий найлепшого найдо-

рогшого у себе не маю, же хочь, сяк хочь так будет, а любовь межи

нами не одменится>. (Там же.)

608

торые его с нею разлучали, и только связывает ему руки не кто

иной, как она сама; впрочем, он не станет больше терпеть и

учинит своим врагам такое мщение, какое она сама увидит1. Но

видно, что старик замечал уже в Мотре охлаждение к себе, как

показывают его письма, в которых он делает ей укоры и

припоминает обещания вечной любви.

Мотря, находясь под строгим надзором родителей, тайком

переписывалась с гетманом и в это время доходила до безумия -

металась, плевала на отца и мать, а родители приписывали такие

выходки влиянию чар2. Кочубей писал к гетману, не обличал его

прямо, а только жаловался на судьбу свою. <Делалось ли подобное

с кем-нибудь из тех, которые живали при своих региментарях чи-

новно и не чиновно! - выражался он. - Горе мне мизерному и

всеми заплеванному! Обратилась в грусть надежда моя найти себе

в дочери будущую утеху! Омрачился свет очей моих; обошел меня

кругом мерзостный студ3; не могу прямо смотреть людям в лицо; срам и поношение окрывают меня перед ближними и домашними!

Всегда с бедною супругою своею пяачу от сокрушения>. Мазепа

отвечал ему, что причиною его неприятностей - велеречивая жена

его, на которую надобно бы наложить мундштук, как на лошадь4.

Он припоминает Варвару великомученицу, убегавшую от злого от-

ца^, советует Кочубею воздержаться от мятежнического духа, угрожает, что чрез его и жены его высокомерие он доживет до какой-

нибудь беды^. Кочубей в своем письме к гетману намекнул о блуде; * <…Бодай того Бог з душею розлучить, хто нас разлучает! Знав бы я

як над ворогами помститися, -тилко ти мине руки звязала…. Прошу и

велце мое серденько, яким колвек способом обачься зо мною що маю з

в. м. далей чинити, бо юж болш не буду ворогам своим терпети, конечне

одомщенке учиню, а якое: сама обачиш!..> (Там же.) 2 <…Егда не возмог лестию преклонися к обаянию и чародеянию и

сотвори действом и обаянием еже дщери моей возбеситися и бегати, на

отца и матерь плевати>. (Там же. С. 126.) 3 Т. е. стыд.

4 <…Рачий бы належало скаржитися на свою гордую велеречивую

жену, которую як вижу не вмееш, чи не можеш повстягнути и предложити

тое, же ровний мунштук як на коне так и на кобылы кладут>. (Чтения…

1859 г. Т. I. Дело Кочубея.)

* <Утекала св. в-м-ца Варвара пред отцом своим Диоскором не в дом