Руина

Это известие обдало Тамару словно ушатом ледяной воды. Меньше всего в жизни желал бы он теперь встретиться с посланцами Дорошенко. Многие из этих проклятых хлопов знали его в лицо; они могли передать о встрече с ним Мазепе. Да, черт побери, и сам Мазепа мог, наконец, явиться со дня на день к комиссарам!

И прежде при одной мысли о встрече с Мазепой Тамару кидало в холодный пот, теперь же, после похищения Галины и особенно после продажи ее Фридрикевичу, — мысль эта, кажется, в состоянии была лишить его рассудка. Он предпочел бы скорее отправиться живым в преисподнюю, чем предстать перед лицом Мазепы. А между тем встреча эта была теперь так возможна!

— Брр… — прошептал вслух Тамара и даже передернул плечами, так как явственно почувствовал в области своего сердца прикосновение чего-то скользкого и холодного.

Хорошо еще, что известие не застало его врасплох и дало возможность приготовиться ко всему заранее!..

Узнав о появлении в Остроге Дорошенковых послов, Тамара тотчас же решил в уме не возвращаться ни в каком случае в Острог, а, получивши с Фридрикевича деньги, постараться немедленно убраться в глубину Польши. Решив это, Тамара призвал одного из преданных ему слуг, именно того, с которым повстречался Мазепа, и приказал ему немедленно скакать в Острог и, забрав всю челядь и весь обоз, выехать в ту же ночь из замка и двинуться по дороге к Дубно, где и он, Тамара, не замедлит к ним присоединиться. Истинную причину такого стремительного бегства Тамара, конечно, скрыл от слуги и объяснил его тем, что в Дубно их ожидает хорошенькое дельце, при котором можно будет ловко погреть руки. На случай же, если бы кто пожелал осведомиться о том, где находится он, — Тамара отдал приказание отвечать всем, что — на венчании у пана комиссара Фридрикевича.

Отдав все эти распоряжения, Тамара все-таки не успокоился. С большим трудом заставил он себя, в сопровождении слуг, отправиться утром в соседнюю деревушку Пологи, чтобы приготовить там все необходимое для венчанья. Он нашел там крошечную деревянную церковку, совсем покачнувшуюся от старости, и такого же ветхого, старого священника.

Предчувствуя что-то недоброе в этом венчании, старичок настоятель хотел было отказаться, но Тамара пугнул его так грозно, упомянув об огне и «червоных чоботках», что бессильный старик сразу умолкнул.

Повторив еще раз свою угрозу, Тамара поспешил вернуться в монастырь, оставив предварительно возле старичка настоятеля двух своих слуг.

Возвращаясь назад к монастырю, Тамара гнал лошадей сколько было силы: за каждым кустом, за каждым деревом ему чудился уже Мазепа и его сообщники, с каждой минутой страх его возрастал все больше и больше. Одно имя Мазепы наводило на этого трусливого гада какую-то безумную панику. Даже здесь, в защищенном стенами монастыре, он болезненно вздрагивал при всяком скрипе дверей.

— Нет, нет, — прошептал он наконец вслух, подходя в сотый раз к окошечку, выходившему на Монастырский двор, — получить только денежки и — гайда в Польшу, а тут уже пусть ссорятся пан Фридрикевич с Мазепой сколько их душе угодно, а мое дело сторона!

Приложившись лицом к холодному стеклу, Тамара принялся смотреть на двор, с нетерпением ожидая того момента, когда двери, ведущие в покои игуменьи, отопрутся и из них выйдет Фридрикевич.

На этот раз ему пришлось ждать не долго. Вскоре двери распахнулись — и из них не вышел, а скорее вылетел Фридрикевич, с лицом, сияющим от удовольствия.

— Удача, — проворчал себе под нос Тамара, — ну, тем лучше, подавай, пане, деньги на стол — и баста!

Фридрикевич быстро прошел по занесенному снегом двору и через несколько минут уже был в небольшой комнатке, в которой находился Тамара.

— Ну, что? — встретил его последний с веселой улыбкой. — По сияющему лицу пана вижу, что мой совет оказал свое действие.

— Удача! С двух слов она поверила мне и посмотрела на меня такими глазами… такими глазами! — Фридрикевич подкатил под лоб глаза и вскрикнул, захлебываясь от восторга: — О, она невинна и чиста, как самый нежный полевой цветок.

— Го, го! — хихикнул Тамара. — Проказник амур, вижу, оседлал пана не на шутку! Когда же ехать?

— Сейчас! А что, у тебя, пане, все готово?

— Все, только садись, пане, и поезжай. Верстах в десяти отсюда есть крошечное сельцо — Пологи; нашелся и поп; он не хотел было венчать, начал отпираться, да я пугнул его так, что у него от страху чуть не отняло язык, и оставил еще при нем на всякий случай двух из нашей стражи… в церкви уже все готово.

— Как? — вскрикнул изумленно и гневно Фридрикевич, отступая на шаг. — Или я ослышался, или пан действительно предлагает мне, благородному шляхтичу Речи Посполитой, венчаться в схизматической церкви, у схизматического попа?!