Руины

— Не знаю. Кажется, здесь дело в холме. Тот, кто однажды вступает на него, должен остаться здесь навечно. Сами-то они не поднимаются на холм, но и нам не дают спуститься. А если мы попытаемся это сделать, то застрелят нас. Поэтому нам надо придумать, как выжить здесь, пока кто-нибудь не придет на помощь.

— Кто? — спросила Эмми.

Джеф пожал плечами:

— Скорее всего, греки. Или… Может, когда мы не вернемся домой вовремя… наши родители…

— Да, мы не предупреждали, что можем задержаться еще на неделю, — сказала Эмми.

Джеф кивнул.

— И они начнут искать нас.

И он снова кивнул.

— То есть мы сейчас говорим о… месяце?

Он пожал плечами:

— Возможно.

Казалось, Эмми сразил такой вывод.

— Мы не проживем здесь целый месяц, Джеф!

— А если мы попробуем спуститься, они застрелят нас. Это уж точно.

— Но что же мы будем есть? Как же мы…

— Возможно, греки придут нам на помощь, — сказал Джеф.

— Ну даже если они и придут, что с того? Их так же загонят сюда, как нас, и все.

Джеф покачал головой:

— Кто-нибудь должен будет стоять на посту на той стороне холма, чтобы предупредить их, как только они появятся.

— Но эти люди не дадут нам это сделать. Они силой затолкают греков сюда…

Джеф опять покачал головой.

— Не думаю, — сказал он, — пока сам не сделаешь первый шаг на холм, индейцы не будут заставлять забираться на него. Ведь вначале они хотели предупредить нас и не пустить сюда. Нам остается придумать, как объяснить им, что произошло, чтобы они смогли помочь нам.

— Пабло, — сказал Эрик.

Джеф кивнул.

— Если мы сумеем объяснить ему, тогда сможем предупредить и остальных греков.

Ребята обернулись и уставились на Пабло. Грек уже выбрался из синей палатки и теперь разгуливал по холму. Казалось, что он говорит сам с собой. Он ходил, держа руки в карманах и бормоча что-то, и не заметил, что все на него смотрят.

— А еще здесь могут летать самолеты, — сказал Джеф. — Если это так, то мы должны привлечь их внимание. Например, высушить какие-нибудь растения и зажечь их. Три костра, образующих треугольник, — знак бедствия и просьбы о помощи.

После этих слов Джеф замолчал. Запас его идей окончательно иссяк. Ну а так как ни у Стейси, ни у остальных ребят их тоже не было, все они молча сидели и даже не пытались возобновить разговор. В этой тишине Стейси обратила внимание на странный звук, напоминающий птичий щебет, но он был постоянным и довольно громким. «Птица», — подумала она и тотчас же поняла, что ошибалась. Казалось, никто больше не слышал этого шума, и она одна обернулась, чтобы определить его источник. В тот же момент Пабло внезапно закричал. Он прыгал около шахты, показывая на нее.

— Что он делает? — спросила Эмми.

Стейси смотрела на Пабло, который прижимал руку то к голове, то к уху, как будто говорил по телефону. Она вскочила и быстро пошла к нему.

— Скорее, — позвала она остальных. Стейси вдруг поняла, что́ это был за шум: непонятно, но каким-то чудом на дне шахты звонил телефон.

Эмми не могла поверить в это. Она, как и все, слышала, что шум исходит из ямы, и признавала, что он очень похож на звонок телефона, но, несмотря на это, Эмми сомневалась. Когда они уезжали в путешествие, Джеф сказал ей не брать с собой телефон, потому что все равно будет очень дорого звонить из Мексики. Но это же совсем не значило, что здесь нет местных телефонных сетей. Эмми изо всех сил пыталась убедить себя в этом. Но самоубеждение мало ей помогало. В душе она уже успокоилась, вернее, смирилась со своей судьбой, можно сказать, впала в апатию, и тихий гудок, доносящийся откуда-то из глубины шахты, не мог вернуть ее из этого состояния. Эмми казалось, что когда она наклонится над шахтой, то убедится, что этот звук — всего-навсего писк маленького птенчика, который просит есть.

Однако остальные ребята были более оптимистично настроены, чем Эмми. Разве она имела право подвергать сомнению и разрушать их единственную надежду?

Пабло уже отмотал небольшой кусок веревки от лебедки, обмотал себя вокруг груди и завязал покрепче на узел. По-видимому, он хотел, чтобы его опустили на дно шахты.

— Нет, он не сможет ответить на звонок, — сказал Эрик, — надо послать кого-то, кто говорит по-испански.

Он подошел к Пабло и попытался взять веревку, но тот никак не хотел ее отдавать и еще раз обмотал вокруг себя. Казалось, грек сам не очень хорошо понимает, что делает, но упускать этот шанс не хотел.

— Ладно, не важно, — сказал Джеф, — он же может поднять телефон к нам, и мы сами попробуем позвонить отсюда.

Вдруг шум прекратился. Ребята стояли вокруг шахты и старались прислушаться. Через несколько мгновений звонок повторился. Все вздохнули с облегчением и улыбнулись друг другу. Пабло подошел к краю ямы и приготовился к выполнению ответственного задания. Вьющиеся стебли растений сплошь покрывали лебедку, зелеными были и веревка, и катушка, и колесо. Джеф аккуратно оборвал его стебли с веревки. Матиас зашел в палатку и вышел, держа в руках масляную лампу и коробок спичек. Лампу он поставил на землю рядом с шахтой, осторожно зажег фитиль и затем отдал ее Пабло.