Руины

— Конечно. Что ты хочешь знать?

Он ставит фото на кофейный столик и наклоняет свое тело к моему.

— Все. — Он одаривает меня слабой улыбкой.

— Ладно, итак, она жутко умная. Любит танцевать, в основном балет. Но она также увлекается чечеткой и стрит-денсом. Она любит «Мой маленький Пони». Все что связано с Диснеем. Ее любимая диснеевская принцесса – Рапунцель, и она хочет выйти замуж за Флинна Райдера, когда станет старше.

Зевс усмехнулся.

— Понятия не имею кто это.

— Не волнуйся, — улыбнулась я, — Скоро узнаешь.

— Когда у нее День рождения?

— Шестого апреля.

— Какой она была в младенчестве?

— Она была замечательной. Супер милой, естественно.

— Естественно. — Он улыбнулся.

— Хочешь посмотреть фотографии?

Его взгляд стал ярким.

— Конечно, если можно.

— Ну конечно можно. Подожди минутку, я возьму их.

Я встаю на ноги и прохожу мимо Зевса. Он хватает меня за руку, и я замираю. Его большая рука полностью поглощает мою. Раньше мне нравилось чувствовать его руки, его пальцы, переплетённые с моими. Сейчас же я чувствую себя растерянной и обиженной. И миллион других вещей, которых не должна чувствовать.

— Кам, — мягко говорит он.

С высоты своего роста я смотрю на него. Его взгляд ищущий и проникновенный, когда устремлен на меня. И это жалит, как сука.

— Прости, — говорит он нежно, осторожно. — За все.

Я пожимаю плечами, словно это не имеет значение. Но это имеет значение. Потому что его извинения вскрывают старые раны, и это никак не меняет того факта, что он решил заняться сексом с другой женщиной, когда должен был любить меня. Или, может быть, в этом и была суть. Может, он уже перестал любить меня.

— Это в прошлом, — говорю ему, выскальзывая из его хватки и уходя. — Я просто возьму эти фотографии.

Я подхожу к буфету в другой части комнаты, мое сердце безумно стучит из-за бури в моей груди. Я наклоняюсь, беру детские альбомы Джиджи и возвращаюсь к Зевсу.

Передаю их ему, следя за тем, чтобы больше к нему не прикасаться.

У прикосновений Зевса всегда была способность взрывать мне мозг, и, кажется, некоторые вещи не умирают со временем.

Я сажусь на диван, но на этот раз чуточку дальше от него.

Я беру свой кофе и делаю глоток, когда Зевс открывает альбом и начинает просматривать фотографии первых минут жизни нашей дочери.

— У нее было так много волос, — говорит он.

— Как и у тебя, — говорю я, вспоминая его детские фотографии.

Он смотрит на меня, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, и мою грудь сжимает от давным-давно скрытых эмоций.

— Сколько она весила? — спрашивает он, просматривая фотографии.

— Восемь фунтов.

Его улыбка стала шире.

— Большая девочка.

— Ей достались длинные ноги, — говорю Зевсу. — И сейчас они длиннющие.

— Это она взяла от тебя. — Он кивнул на мои покрытые джинсами ноги.

— Да, ну, ты тоже не особо маленький. — Говорю ему.

Он смеется.

Он замолкает, смотря вниз на фотографию, которую сделала тетя Эль вскоре после того, как я родила. Я держу новорожденную Джиджи на руках.

— Эль была с тобой, когда ты рожала, — говорит он, это не был вопрос.

— Да.

Он закрывает альбом и пропускает руку сквозь волосы, тяжелый вздох покидает его горло. Он опускает голову в сторону и смотрит на меня.

— Мне так жаль, чертовски жаль, что меня не было рядом тогда, Кам. Что меня не было здесь последние пять лет.

— Я не знаю, что тебе сказать, Зевс. Ты хочешь, чтобы я сказала, что все было нормально. Нет, не было нормально. Но я справилась.

— Ты, должно быть, ненавидела меня.

— Ты правда хочешь, чтобы я ответила?

Он трет ладонь о ладонь.

— Трус во мне хочет сказать «нет». Но я заслужил все, что ты хочешь сказать мне в лицо.

— Я… послушай, когда мы расстались… то, что ты сделал, да, я ненавидела тебя за это. Часть меня до сих пор ненавидит. Но это было пять лет назад…

— Кам…

— Просто… дай мне закончить, Зевс. Это в прошлом, и это уже не имеет значения. Но все эти годы полагать, что ты бросил Джиджи, что просто взял и отвернулся от нее, да, я ненавидела тебя всей душой. Но… теперь мне известна другая правда. И мне просто нужно знать, что ты именно это имеешь в виду, когда говоришь, что хочешь быть частью ее жизни.

— Я действительно хочу. — Его глаза прикипели к моим. — Я хочу знать свою дочь. Я никуда не исчезну.

— Почему ты вернулся в Нью-Йорк?

Его глаза скользнули по стене перед ним. Челюсть напряглась.

— Для боя. У меня подготовка к бою.

— Так, ты все еще боксируешь? — спросила я его.

Двенадцать месяцев назад Зевс провел важный поединок за звание чемпиона мира в супертяжелом весе против Кейдана Скотта. Зевс был фаворитом на чемпионство. В настоящее время он не побеждён – двадцать один бой, все выиграны нокаутом.

Я не смотрела тот бой. Я вообще больше не смотрю его бои. Но в тот вечер, в новостях, я увидела, что Зевс и Кейдан протянули одиннадцать раундов. Самый длинный бой Зевса.

Они оба были измотаны. Бой должны были остановить. Но как бы не так. Не сомневаюсь, что Марсель приложил к этому свои лапы.

Зевс получил преимущество в одиннадцатом раунде и сбил Кейдана с ног одним ударом апперкот.

Кейдан упал. Он поднялся, но бой был окончен, и Зевс был объявлен победителем.