Руины

— Я хочу сказать тебе кое-что очень важное, — сказал он, — ты слушаешь? — Когда она кивнула, он погрозил ей пальцем: — Если не будешь осторожна, ты можешь дойти до того, что будешь принимать необдуманные решения. Ты перестанешь планировать свою жизнь. И в конце концов придешь далеко не к тому, о чем мечтала и чего хотела. Возможно, ты будешь достойна этого, но это будет точно не то, к чему ты стремилась всю жизнь. — Он снова погрозил пальцем. — Всегда думай и никогда не теряй головы. Всегда сама планируй свою жизнь. — Сказав это, он замолчал.

Казалось, он понял, что говорил с ней совсем не так, как подобает говорить с семилетним ребенком. Он с трудом улыбнулся ей и попытался изобразить какое-нибудь животное, показал кролика и орла, полаял, как собака, но у него плохо получилось, что было неудивительно. Дядя Роджер зевнул, закрыл глаза и практически моментально заснул. Стейси закрыла дверь и вернулась в свою кровать.

Стейси никогда не говорила родителям об этом разговоре. А сейчас она думала о нем, в мыслях вновь и вновь возвращаясь в свое детство. Уже став взрослой, она часто вспоминала слова дяди. Они, казалось, преследовали ее, и она чувствовала, что в них сокрыта истина. Сам дядя никогда не думал и не планировал свою жизнь. Она легко могла представить себя в положении, о котором предупреждал дядя, в каком-то капкане апатии и равнодушия. Она могла представить себя состарившейся в одиночестве, сидящей в старом запятнанном халате, смотрящей ночные телепередачи в окружении кошек. А иногда она представляла себя живущей в огромном особняке на окраине города, где по комнатам гуляло эхо одиночества. Об этом она думала, когда садилась в желтый пикап. Пока они ехали по грязной разбитой дороге, она чувствовала какую-то пустоту внутри. Она огромным усилием воли попыталась выбросить из головы все эти мрачные мысли. Стейси успокаивала себя тем, что ее жизнь никогда не будет такой, ну или по крайней мере не в ближайшем будущем. Через несколько месяцев она окончит школу, встретит много новых людей, но ее друзья всегда будут с ней, до конца жизни. На секунду Стейси представила себя в Бостоне. Кофейня, перед ней лежит стопка книг, уже поздний вечер, посетителей совсем мало, и вдруг входит парень, ее бывший одноклассник, он мило улыбается… Интересно, как бы он спросил разрешения сесть за ее столик?.. И вдруг она снова поймала себя на том, что начинает думать о дяде Роджере. Стейси вновь представляла его, в полном одиночестве на затопленной дороге, представляла момент, когда поток воды подхватил его машину… Скорее всего, тогда он даже не испугался, а лишь подумал, что ему предстоит интересное приключение, о котором по возвращении домой можно будет рассказать соседям…

«Никогда не пытайся пересечь на машине поток воды». Существует столько правил, которые надо знать и помнить. Неудивительно, что люди, попадая в экстремальные ситуации, редко вспоминают, как им нужно вести себя в тот или иной момент.

Эта мысль появилась в ее голове сама собой и показалась Стейси каким-то зловещим предостережением или даже знамением.

Когда машина остановилась, водитель протянул Эмми карту. Она потянулась, чтобы взять ее, но он быстро отдернул руку. Эмми резким движением попыталась схватить карту, но мужчина не выпустил ее из рук. Стейси в этот момент возилась с дверной ручкой и не заметила происходящего. Машина немного покачивалась, пока Джеф и остальные ребята вылезали из салона и спрыгивали на землю. Окна были закрыты, работал кондиционер, но Эмми слышала, как они смеялись. Собака по-прежнему лаяла. Наконец Стейси открыла дверь и вылезла из машины на душный воздух, оставив ее открытой для Эмми. Но водитель никак не хотел выпускать карту из рук.

— Это место, — говорил он, показывая на тропу, — зачем вы туда идете?

Эмми поняла, что мужчина плохо знает английский. И она пыталась придумать, как бы попроще объяснить ему цель их путешествия. Она наклонилась к лобовому стеклу. Ребята стояли у машины, разбирали сумки и ждали ее. Она показала на Матиаса.

— Его брат, — сказала она. — Мы должны найти его.

Водитель повернулся, посмотрел на Матиаса и снова перевел взгляд на Эмми. Он нахмурился, но ничего не сказал. Они по-прежнему оба держались за карту.

— Hermano, [2]— сказала Эмми. Она даже не знала, что это за слово и подходит ли оно. Ее испанский сводился к знанию нескольких названий фильмов и ресторанов. — Perdido, [3]— сказала она, показывая на Матиаса. — Hermano perdido. — Она не была уверена в смысле слов, которые произносила.

Собака все лаяла, из-за чего у Эмми разболелась голова, и думать стало еще трудней. Она хотела наконец выйти из этой уже надоевшей машины и еще раз потянула на себя карту, но водитель снова не отпустил ее.

Он покачал головой.

— Это место, — сказал он, — нехорошо.

— Нехорошо? — спросила Эмми. Она не могла понять, что значат эти слова.

Он кивнул:

— Вы ехать туда нехорошо.