Руины Горлана

Музыканты последовали ее совету. Отказать Дженни было нелегко. Они тут же заиграли любимую в здешних местах мелодию. Все поняли, что Уилл просто стесняется, и, спохватившись, вернулись к своим разговорам, лишь время от времени посматривая в его сторону и дивясь тому, что такой юный парень оказался причастен к страшным событиям.

Четверка бывших воспитанников уселась за стол в глубине зала, где они могли разговаривать без помех.

— Джордж просил извинить его за отсутствие, — произнесла Элис, пока все рассаживались. — Он погряз в канцелярской работе — весь цех книжников трудится день и ночь.

Уилл кивнул в знак понимания. Грядущая война с Моргаратом, необходимость собирать ратников и сплачивать былых союзников — все это должно было порождать горы бумажных дел.

Как много всего случилось за десять дней, которые прошли с момента сражения с калкара.

Тогда, в развалинах, Родни и Уилл обработали, как могли, раны барона Аралда и Холта, промыв и перевязав их, и те наконец смогли забыться сном. Едва рассвело, в лагерь притрусил Абеляр, тревожно рыская в поисках хозяина. Уилл только успел успокоить коня, как объявился сбивший все ноги Джилан, верхом на рабочей кляче с глубокой впадиной на спине. Рейнджер был счастлив, вновь обретя Блейза. Потом, убедившись, что бывший учитель вне опасности, Джилан чуть ли не сразу отправился в свои земли, взяв с Уилла обещание вернуть бедную клячу владельцу.

Вскоре Уилл, Холт, Родни и Аралд возвратились в замок Редмонт, где сразу же занялись делами, собирая ратников из замка на войну. Нужно было проследить за тысячью всяческих мелочей, разослать гонцов и встретить уже вернувшихся. Холт еще оправлялся от раны, поэтому много работы свалилось на Уилла.

В неспокойные времена уже не побездельничаешь, с горечью подумал Уилл, а этот вечер с друзьями стал желанным исключением. Шустро подбежав к их столу, хозяин таверны водрузил перед ними четыре высокие стеклянные кружки и кувшин с безалкогольным элем, который гнался из имбирного корня.

— Этому столу выпивка и закуска ставится сегодня за счет хозяина, — с напыщенным видом заявил он. — Для заведения это честь — угощать тебя, рейнджер.

Отойдя, он позвал одного из мальчишек-подавальщиков и приказал ему прислуживать только за столом рейнджера:

— Да порасторопней!

Элис изумленно приподняла бровь:

— Отрадно быть в обществе знаменитости. Этот Скиннер-Сквалыга обычно так дрожит за каждую монету, что, кажется, голова вот-вот упадет.

Уилл отмахнулся, дескать, не принимайте всерьез:

— Люди преувеличивают.

Но Хорас весь подался к нему, опершись локтями о стол.

— Ну расскажи нам про битву. — Он жаждал ратных подробностей.

Дженни расширенными глазами восторженно смотрела на Уилла:

— Просто не верится, какой ты храбрец! Я бы испугалась.

— Вообще-то, я едва в штаны не наложил от страха, — с сокрушенной улыбкой признался им Уилл. — Настоящие храбрецы — это барон и сэр Родни. Именно они ринулись в бой с той тварью. Я был далеко от них.

Он тихо рассказывал о событиях той ночи. Когда Уилл описывал калкара, он вновь почувствовал ужас. Они сдохли и сгинули, подумал он, и чем скорее про них забыть, тем лучше. Есть вещи, на которых лучше не задерживаться. Вся троица внимала ему: Дженни — с вытаращенными от восторга глазами, Хорас — жадно ловящий подробности битвы, Элис — уравновешенная и степенная, как всегда, но целиком поглощенная историей. Когда Уилл дошел до того места, как один ездил за подмогой, Хорас ввернул:

— Эти кони рейнджеров — просто кошмар.

Уилл ухмыльнулся, не в силах удержаться:

— Вся штука — это как на них усидеть.

И рад был увидеть ответную ухмылку, появившуюся на лице Хораса, когда им обоим припомнилась сценка на ярмарке в Праздник урожая. С теплым чувством Уилл осознал, что их с Хорасом соперничество переросло в крепкую дружбу, они наконец признали друг друга. Не желая постоянно быть в центре внимания, Уилл спросил Хораса, как продвигаются его дела в ратной школе. Улыбка на лице мальчика сделалась еще шире.

— Теперь-то намного лучше, спасибо Холту, — отвечал Хорас.

Уилл умело подбрасывал ему вопрос за вопросом, и Хорас пустился описывать жизнь школы, подшучивая над собственными ошибками и недостатками, со смехом живописуя множество дисциплинарных взбучек, которые на себя навлекал. Уилл обратил внимание, что Хорас, когда-то хвастливый и самонадеянный, теперь был склонен умалять свои заслуги и держаться на втором плане. У Уилла появилось подозрение, что дела ученика ратной школы обстояли лучше, нежели он их описывал.

Вечер вышел славный, особенно после пережитого ужаса. Когда убрали со стола, Дженни, загадочно улыбаясь, весело произнесла:

— Ну-с, да ладно! Кто пойдет со мной танцевать?

Уилл запоздал на самую малость. Хорас уже держал Дженни за руку и вел в центр зала. Они присоединились к танцующим, а Уилл неуверенно посмотрел на Элис. Он никогда толком не знал, что у этой девушки на уме. Он прочистил горло.

— Э-э-м-м… ты не хочешь тоже потанцевать, Элис? — смущенно спросил Уилл.

Она одарила его слабой улыбкой:

— Нет, пожалуй, Уилл. Я плохо танцую. Очень неуклюжая.