Руины

− Спятивший? − сказал Рэрун. — И это лишь потому, что я захотел повидать мир вне пределов ледника? Изменит ли твоё мнений тот факт, что у меня есть магическое оружие и полный кошель золота?

− Нет, − сказал Вурик, − хотя бы потому, что за все годы твоих блужданий ты провёл хотя бы одну ночь с женщиной твоей расы, а?

Тощий мужчина, вооружённый булавой и маленьким щитом, засмеялся.

− Мне нравится твой брат, Рэрун. Он знает, что действительно важно в жизни.

Замечание напомнило Вурику о присутствии чужеземцев, − тот факт, что Джойлин жива и здорова, целиком завладел его вниманием. Ситуация была сложная. На самом деле, это было близко к кошмару.

Для начала стоило убедиться, что его улыбка и радушие не кажутся показными.

− Представь меня своим друзьям, Рэрун, а потом мы поедем домой и будем праздновать.

Один из пришельцев, черноволосый, ниже ростом и стройнее, чем дварф, сказал:

− Да благословят вас Сироллали. Нас тошнит уже от походной пищи.

− А вы едите жуков? − спросила рептилия серебряного цвета, с крыльями бабочки и крутящимся туда-сюда хвостом. Вурик подумал, что это какой-то миниатюрный вид дракона, но затем решил, что возможно и нет, иначе он был бы таким же безумным, как другие драконы.

Через минуту все собрались в дорогу. Вурик периодически подавал сигналы с помощью охотничьего рофьего рога. Услышавшие этот звук поймут, что Джойлин в порядке, и передадут сообщение другим.

Что Вурик действительно хотел, так это поговорить с дочерью, но это не представлялось возможным при езде на санях. Если они будут говорить громко, их может услышать Рэрун со своими друзьями, поэтому разговор подождёт.

Наконец они достигли поселения, и до Вурика дошло, что Рэрун не мог не заметить малое количество костров и то, что некоторые дома пустуют. Брат обвёл всё одним взглядом и спросил:

− Что случилось с племенем?

− Атака драконов, − сказал Вурик. Это было правдой, но проблемы с этого только начались. − Они застали врасплох большую группу охотников, мы многих потеряли.

Рэрун вздохнул и кивнул головой.

− Такое теперь случается повсюду.

Начали сходиться поселенцы. По насторожённым и недоверчивых лицам сородичей Вурик понял, что они испытывают те же эмоции, что и он сам. Успокаивало, конечно, что Джойлин была жива. Поражали Тэган, Дживекс, Дорн и Уилл. Нужно было рассеять страх и недоверие и подбодрить односельчан.

− Смотрите все: моя дочь в порядке! Мой брат вернулся со своими друзьями. Подойдите и поприветствуйте их!

К его облегчению, остальные дварфы последовали просьбе своего вождя и подошли ближе, приветствуя незнакомцев. Возможно, некоторые, исходя из поведения Вурика, поверили, что всё в порядке. Остальные же просто притворились. Вурик подождал, пока Рэруна обступили старые знакомые, и сказал:

− Сейчас я вас покину. Я должен поговорить со своей непокорной дочерью.

− Не будь слишком суров с ней, − сказал его брат. − Конечно, жаль капаков, но такую потерю ты можешь себе позволить. Джойлин не сделала ничего такого, чего не делали мы, будучи в её возрасте.

− Я это учту, − Вурик взял хромавшую дочь на руки и понёс в снежный дом, где они жили вдвоём − болезнь унесла его жену до срока.

Как только он положил её на шкуру тюленя, Джойлин сказал:

− Папа, прости. Я любила Лазурь и Рывка.

Вурик также сожалел, но отмел мысли о несчастных животных прочь.

− Сейчас это не имеет значения. Мне нужно знать, что ты сказала Рэруну и его товарищам.

− Что ты имеешь в виду?

Он почувствовал настолько сильное раздражение, что, несмотря на отцовскую любовь, чуть было не дал ей пощёчину.

− Ты говорила им что-нибудь? Говорила о Ледяной Королеве и тех, кто ей служит?

Джойлин только хлопала ресницами.

− Нет, папа. Мы говорили только о моей ноге, тиричиках, и насколько я похожа на тебя.

Вурик напрягся. Джойлин была лишь ребёнком, и изменения, произошедшие с инугаакалакурит, не так сильно коснулись её, как взрослых дварфов. Она не говорила об этом. Всё было в порядке. Хотя нет, впереди был длинный путь, полный трепета и стыда. Но ему нужно было сохранить хоть что-то и не важно, какой ценой.

− Иди, − сказал отец, − я не буду наказывать тебя. Но ты не должна говорить с дядей или чужеземцами о королеве или чем-то, связанном с ней. Скажи, что ты меня поняла.

Она уставилась на него непонимающими глазами, но сказала:

− Да, папа. Я всё поняла.

Как только она вышла, Вурик прошёл в самую дальнюю комнату в доме, развязал кожаный пакет и достал оттуда маленькую резную коробку из слоновой кости. Внутри блестел осколок льда, огранённый, словно бесценный бриллиант. Когда его рука коснулась осколка, дварф вздрогнул.

Обычно арктические дварфы невосприимчивы к холоду. Они чувствуют его, когда случается перепад температур, но он им не вреден и не неприятен. Когда же Вурик взял осколок льда в руку, он почувствовал такой же холод, какой почувствовал бы обычный человек. Он приложил лёд к своему лбу.

* * *