Рук Твоих жар (1941–1956): Воспоминания

«При чем здесь обновленчество?» — скажете вы, прочтя эту страницу, и будете совершенно правы. Дело в том, что в предательстве повинны не одни только обновленцы.

Я принял участие[4] в написании работы «Очерки по истории церковной смуты» не только для того, чтобы заклеймить пороки обновленческого движения, к которому я в течение долгих лет принадлежал, но и для того, чтобы заклеймить пороки всех тех священнослужителей (независимо от их каноничности), которые повинны в иудином грехе. Я принял участие в написании работы «Очерки по истории церковной смуты» также для того, чтобы воздать должное честным, правдивым людям, боровшимся в трудных условиях за Христову правду. Нравственный, моральный фактор для меня имеет решительный перевес над каноническим.

Впрочем, вряд ли для одного меня. И здесь мне хочется вспомнить один эпизод 30-х годов.

В начале 30-х годов в Ленинграде жил хороший, честный, правдивый человек — Андрей Викторович Лемешевский (родной брат Митрополита Мануила), вам хорошо известный. Примерно в 1931 году он был, по чьему-то клеветническому доносу, арестован и заключен в лагерь. Там, в лагере, он и погиб. Как вы думаете, легче ли было Андрею Викторовичу оттого, что этот «кто-то», его погубивший, был законнейший, канонический, «благодатный» епископ-монах, да еще наместник Александро-Невской Лавры? Вот, чтобы не гибли больше невинные люди так же, как Андрей Викторович, и разоблачил я те грязные дела, которые творили некоторые из обновленческих руководителей; к сожалению, их творили не только обновленцы.

Кроме предательства, обновленцы повинны также и в человекоугодничестве — грубом политическом приспособленчестве. И это их второй великий грех, гораздо более страшный, чем нарушение канонических правил. И этот грех недалек от хулы на Святого Духа.

Даже при самом поверхностном знакомстве с Евангелием всякого поражают два понятия: понятие Правды и понятие Лжи. Правда от Бога. Правда — свет миру. Сам Господь — это Истина, «И Слово плоть бысть, и вселися в ны, и видехом Славу Его, я ко Единородного от Отца, исполнь Благодати и Истины» (Ин.1:1-14).

Благодать и Истина неразрывно слиты в Иисусе Христе: где нет Истины — нет Благодати.

И при определении благодатности обновленческой иерархии основным вопросом являются не канонические погрешности, а вопрос об отношении обновленчества к Христовой Истине.

Не менее четко и ясно говорит Евангелие и о лжи: «Вы отца вашего дьявола есте, и похоти отца вашего хощете творити; он человекоубийца бе искони, и во истине не стоит; яко несть истины в нем; егда глаголет лжу, от своих глаголет, яко ложь есть и отец лжи» (Ин.8:44).

Но ложь, неправда (лицемерие) — это самая сущность политического приспособленчества. И великий грех — хула на Святого Духа — вносить ложь в Церковь.

Растлителями Церкви — чистой и непорочной невесты Христовой — следует назвать всех тех лживых и преданных миру священнослужителей, которые от имени Церкви готовы за иудины сребреники освятить любую неправду.

Повинны ли в этом обновленцы? К сожалению, повинны.

Я с величайшим уважением отношусь к тем обновленцам, которые в дореволюционное время выступали с проповедью свободы, обновления России, социализма. Это были правдивые и чистые, преданные народу люди — Вечная им Память.

Я глубоко понимаю тех обновленцев, которые приветствовали революцию, ожидая от нее морального обновления — свободы, равенства и братства.

Я с одобрением принимаю критику капитализма, данную А. И. Введенским в его речи на Соборе 1923 года.

Я с негодованием отвергаю его приспособленчество, которое выразилось в приторных славословиях нового строя, в котором он не видел ни одного пятнышка, — ибо это была заведомая ложь.

К сожалению, политическое приспособленчество не является грехом, свойственным лишь обновленцам, — в аналогичных грехах повинны и многие другие иерархи.

Когда я читаю, например, протесты некоторых высоких иерархов[5] против ареста Манолиса Глезоса, — я восхищаюсь этим, так как уважаю Глезоса, как смелого человека, борца против фашизма и сочувствую ему, как политическому заключенному.

Однако, и восхищаясь, и сочувствуя, я недоумеваю, почему этот высокий иерарх молчал, когда в бериевские времена арестовывали миллионы ни в чем не повинных людей, среди которых были и верующие христиане, и священники, и иерархи.

Когда я читаю призывы митрополита Сергия к борьбе с фашистскими агрессорами, я восхищаюсь этим. Однако не могу найти слов, чтобы выразить свое возмущение кощунственным термином «богоизбранный вождь» по отношению к величайшему человекоубийце из всех, каких имела Россия.

Говорить Правду, презирать ложь, не бояться — вот основные принципы, которыми должна руководствоваться Церковь и ее иерархи в социальных вопросах.

Чтобы заклеймить политическое приспособленчество церковных людей (самый омерзительный вид приспособленчества) и показать его бесперспективность на примере обновленчества, — я принял участие в работе «Очерки по истории церковной смуты».

И, наконец, канонический вопрос.