Рука

– Не подходи ко мне! – Лариса схватила швабру, которую как-то умудрилась сохранить рядом. Телефон вот не умудрилась, а швабру умудрилась. Послышался тяжёлый звук удара топора о кафель. В пробитом отверстии показались длинные чёрные пальцы. Она с силой пыталась протиснуться внутрь.

– Уходи прочь, тварь дьявольская! – Лариса смело подбежала к двери и ударила по пальцам шваброй что было сил. Рука тут же ретировалась, – Я тебе ещё задам! – победно воскликнула она, держась на расстоянии. Но мёртвая Рука не собиралась так просто сдаваться. Вновь последовали удары топором. В какой-то миг топорище застряло. Лариса воспользовалась моментом, отодвинула щеколду и выбежала наружу. Бросила взгляд на дверь. Рука пыталась отодрать топор. Но как только увидела (хм, Рука увидела, звучит странно), что добыча уносит ноги, прекратила своё занятие, спрыгнула на пол и на пальцах, как паучиха понеслась за ней. Лариса рванула к выходу. Слишком поздно вспомнив, что ключи хранятся в подсобке. Дёрнула за ручки. В отражении стеклянных дверей увидела, как Рука несётся к ней. Резко развернулась и отбила её шваброй, как хоккеист виртуозно отбивает клюшкой шайбу. Рука отлетела на добрых метров пять, но тут же вскочила и снова понеслась. Лариса побежала в сторону коридорчика, ведущего в подсобку. Почувствовала, как что-то с силой вцепилось ей в волосы, ободрав ногтями кожу головы. Рука оказалась сильнее, чем можно было предположить. Она подняла уборщицу над полом. Швабра вылетела из рук. Лариса беспомощно замахала ногами в воздухе, пытаясь тщетно отодрать от себя взбесившуюся Руку Мирелы.

– Пусти! Пусти, ты тварь этакая!

Рука запулила уборщицей словно метательным ядром. Лариса пролетела метров десять, снеся собой несколько стеллажей и больно приложилась головой об угол морозильного холодильника. На некоторое мгновение мир вокруг потемнел. Лариса схватилась за голову. А Рука уже неслась к ней через весь торговый зал. Лариса заставила себя очухаться и встать. Руки она не увидела, зато услышала. Та хозяйничала в кухонном отделе, где продаётся всякая посуда; тарелки, кружки, ложки и ножи. Брякнуло что-то звонкое. Лариса поспешила унести ноги, придерживая ушибленную голову, но далеко убежать не удалось. Рука выскочила перед ней, как чёрт из табакерки, крепко сжимая мясницкий нож. Лариса побежала в обратную сторону. Рука за ней. Бегала Лариса всё же медленно. Никогда не отличалась быстротой, даже в молодости. Рука вовсе не бегала, она подпрыгивала высоко как попрыгунчик. Ей хватило всего двух прыжков, чтобы вонзить уборщице длинное острое лезвие в спину. Лариса вскрикнула, повалившись вперёд на стеллажи с пачками печенья. Коробки с верхних полок попадали ей на голову. Она хрипло закричала. Рука подползла к ней, запрыгнула на спину, вытащила нож и нанесла новый удар. Лариса даже не успела спросить: «За что?» Да и какая разница? Из изрешечённого тела бежала кровь, орошая краснотой пачки с печеньями. Какая разница, за что? Это проклятье, которое будет мстить всегда.