Рука

Эта мысль напугала меня, но и придала силы. Наконец я наткнулся на стену дома я стал шарить по ней, отыскивая дверь. Они не слышали, как я подошел. Когда я открыл дверь, прежде всего мне бросились в глаза горящие в камине поленья, потом я увидел, что кто-то сидит в кресле, кто-то, на ком был светло-голубой капот Изабель. Но это была не Изабель, а Мона.

— Где она?

— Изабель?.. Она пошла приготовить что-нибудь перекусить… Но…

Доналд?

Она почти вскрикнула:

— Доналд?

Но не встала с кресла, не посмотрела на меня. Она уставилась на огонь камина. На ее лице не отражалось никаких чувств, разве что недоумение.

Совсем тихо она проговорила:

— Вы не нашли его?

— Нет…

— Вас не было так долго…

До нее начал доходить смысл произошедшего.

— Но ведь он сильный, — сказал я, — куда более сильный, чем я…

Возможно…

— Возможно — что?..

Стоит ли лгать? И как смог бы Рэй найти дорогу среди этого снежного, ледяного океана?

Вошла Изабель, в одной руке она держала все тот же канделябр, в другой — тарелку с сандвичами. Взглянув на меня, побледнела, лицо у нее вытянулось.

— Ешь, Мона…

Через какое время умирает человек, погребенный в снегу? Еще часа три-четыре — Ты пыталась звонить но телефону? — спросил я у Изабель.

— Линия не работает…

Глазами она показала мне на транзистор.

— Каждые четверть часа сообщают сведения… Видимо, ураган захватил район от канадской границы до Нью-Йорка… Почти всюду не работает ни электричество, ни телефон…

Как бы машинально она добавила:

— Рэй должен был держать тебя за руку. Мы с Моной все время шли, держась друг за друга…

— Он шел справа от меня, совеем близко…

Мона не плакала. Она держала в руках сандвич и в конце концов откусила от него.

— У тебя найдется что-нибудь выпить, Изабель?

— Хочешь пива? Или спиртного? Я не могу приготовить ничего горячего, плита у меня — электрическая.

— Виски…

— Доналд, ты тоже должен принять ванну, позже вода остынет…

— Это правда. Отопление на мазуте вышло из употребления. Все у нас теперь электрическое, даже часы, за исключением старинных — в спальне.

Теперь я понял, почему на Моне был капот Изабель. Жена заставила ее принять ванну, чтобы согреться.

— Ты дошел до машины?

— Да…

Снова меня охватил страх. А что если Рэй, блуждая в снегу, набрел на машину? Самое благоразумное с его стороны было бы тогда укрыться в ней и забаррикадироваться там, пока не рассветет.

Наш дом — ферма «Желтая скала» — находится не на трассе. К нам ведет отдельная дорога длиной примерно с полмили. А ближайшие соседи живут в миле от нас.

— Насколько я знаю Рэя… — начала моя жена.

Я с интересом ждал окончания ее фразы.

— …он выпутается.

Я — нет, а он — да. Потому что это — Рэй. Потому что он — не какой-нибудь Доналд Додд.

— Что же ты не идешь в ванную? Возьми свечу… Их надо экономить и не зажигать сразу больше одной. Здесь нам и от камина достаточно светло.

Радиаторы скоро остынут. Да они уже и начали остывать. Через несколько часов тепло будет только в гостиной. Нам придется забираться туда, всем троим, как можно ближе к камину.

Теперь настал мой черед взять канделябр и направиться в спальню.

Смертельно хотелось выпить. Я вернулся обратно как раз в тот момент, когда Изабель наливала Моне виски.

Я взял из шкафа стакан, схватил бутылку и поймал на себе взгляд жены.

Как и всегда, никакого упрека. Нет даже немого предупреждения. Тут совсем другое. Это длилось годами и началось, несомненно, с самого момента нашего знакомства. Она как бы завела против меня судебное разбирательство, все регистрировала, не комментируя, не осуждая, раз и навсегда запретив себе выносить суждение. Все мои действия были точно запротоколированы ею и выстроились чинными рядами в ее сознании.

Их набралось небось тысячи, десятки тысяч. Ведь мы женаты семнадцать лет, если не считать года помолвки!

Я нарочно налил себе лишку, удвоив, а то и утроив обычную свою порцию.

— За ваше здоровье, Мона…

Это прозвучало нелепо, но она, кажется, и не услышала. Я жадно выпил.

Когда тепло начало разливаться по жилам, я тут только ощутил, до чего замерз.

Ванная комната напомнила мне такую же у Эшбриджей и вызвала до унизительности пошлую мысль:

«По крайней мере он получил перед смертью удовольствие… «

Почему был я столь неколебимо убежден в смерти Рэя? Возможно, он нашел машину и Изабель права. Но ведь она-то не знает, что я туда не ходил. Он мог также добрести до одного из окрестных домов. Ведь телефон не работает и он не мог бы известить нас.

«Я его убил… «

У Моны было такое же ощущение — я понял это по ее поведению. Любит ли она Рэя? Существуют ли люди, которые не перестают любить по прошествии достаточного количества лет?

У Рэя и Моны нет детей. У нас их двое… Две девочки. Они находятся в Литчфилде в пансионе Адаме. Руководит им мисс Дженкинс, и пансион считается лучшим в Коннектикуте.

Есть ли у них свет, там, в Литчфилде?

Милдред пятнадцать лет, а Цецилии — двенадцать; два раза в месяц они приезжают домой на уик-энд. Какое счастье, что их отпуск не пришелся на теперешний уик-энд.