Рука для босса

Предложение Александра Петровича оказалось заманчивым. Если сможет поднять торговый-развлекательный центр — прекрасно, нет — претензий не будет, подаст на банкротство и отдаст здание государству, потому как платить налоги на такую махину — нервов никаких хватит. И так бы двигалась она вперед, толкая всех локтями, протискиваясь в бешеную конкуренцию и мировую тенденцию по опустыниванию огромным площадей. Людям стало лень ходить по центрам. Зажрались. Оценили прелесть дома.

Люди любят эпатаж, то, чего не будет у другого. Эра блогеров, критиков, обзорщиков. Молодежи, пытающееся заработать по-быстрому, показывая свое лицо. Некоторые расшибутся, продадут почку, но купят приглянувшуюся сумочку, а другие будут трястись и думать: «А почему пакет из дома не взял?», потому как покупать за пять рублей пакет-майка — жаба задушит. Нужно уметь попадать и на максималистов, и на минималистов, и в среднюю ценовую категорию, однако… все… все они хотят одеваться красиво и элитно, есть качественные продукты, брызгаться приятными ароматами… У Оксаны было множество идей, в том числе взятых из кинематографа. Чем безумней, тем больше рекламы. Сарафанное радио никто не отменял. Но все эти идеи рушились одна за другой, потому как Оксана не могла даже открыть тюбик с зубной пастой — ее рука не функционировала, никак.

Женщина выжигающе смотрела на свое отражение, скрывала дорожки слез за прохладной водой, стирая их, гордо расправляла плечи и вновь шла на поле битвы, потому как считать себя бесполезной и не думала. Тем более, когда вся ее жизнь начала превращаться в полнейший ад.

Ни любви, ни семьи, ни здоровья, ни психики — у нее осталась лишь работа, может, даже величайшее произведение в жизни, которое подвластно сотворить лишь ей.

Ассистент помог открывать начальнице тюбик с пастой, мыть голову, гладить одежду и одевать. У него тоже было амбиции: не желала секретарша работать в убыточном и неизвестном месте, а потому дорабатывала последние недели и от жалости, и от халявной поездки по странам, спокойно одевала Оксану, становившейся уверенной и сногсшибательной, вставая на каблуки и застегивая яркий, иногда слепящий глаза пиджак. Это не та толстовка, не безразмерные штаны, не губы без подводки. У нее не было сил, надежды и желания делать это при ком-то и для кого-то, самой, но работа давала ей жизнь и ради нее была готова сиять, даже если внутри все будет разрушаться и взрываться.

Холодная Москва с мокрым снегом и солью на тротуарах вгоняла женщину в депрессию. Она только-только прилетела с новыми контрактами, под завязку была забита вся неделя, наполненная новыми встречами, подготовками пространств, оплаты счетов за «Молли».

В этом году было не столь холодно, потому и застегиваться не стала. Хотела уже побежать в свой подъезд, как услышала звонкий голосок секретарши:

— Осталось пару дней. Вы же подписали мое заявление?

— Не хочу подписывать.

— В суд пойду, если не выдадите трудовую, — строго сказала она. — Мне жаль вас, но я не сиделка. Это была женская солидарность.

— Понимаю.

— В таком случаи, наймите себе домоправительницу, а на работу — личную руку. Хотя да… он уже нанят, — напомнила об Аркадии. Оксана опустила взор и после легкого кивка пошла с вещами домой. Медленно, вновь оказавшись лишь с одной рукой. Как было тяжело открывать двери с чемоданом, держать одновременно ключи от дома, толкать тяжелую дверь, катить до лифта. Все опускать на пол, жать на кнопки. Одно дело, когда руки совсем нет, но, когда она даже не болтается, только от ветра и соприкосновения, совсем другое дело.

Ощущение беспомощности мешалось с усталостью и ненавистью к себе. Женщина с трудном оказалась в собственной квартире, кинула вещи и зарыдала, не раздеваясь. Во всю силу и как могла только женщина. Эту боль так просто не унять. Душит. Убивает. Сбивает с начертанного пути.

Последующий часы сидела за поиском почасовой сиделки на длительный срок. Она хотела есть хоть изредка домашнюю пищу, носить чистую одежду, а не просто закидывать ее в стиральную машину, гладить вещи, убирать квартиру от грязи и пыли. Да, не ее жилье, но она копила. Хотя бы на два часа в сутки… Совсем малость.

Оксана подсчитывала месячные расходы, звонила генеральному директору центра с отчетами о работе. Уже завтра ей придется вернуться в свой просторный кабинет с видом на Москву. На собеседование на роль сиделки уже рассматривалось пару кандидатур.

← Глава 2

Глава 4 →

Глава 3

Аркадий Павлович почти не верил в чудо. После армии, откуда его увезли с жутким отравлением, чуть не загнавшим в гроб, он поверил в Бога, но после разуверился, когда испытал на собственной жизни предательства, измены и несправедливость.

Он потерял почти все. Впал в депрессию и думал сброситься с моста, но ему позвонили и сказали приходить на собеседование. Жизнь изрядно побила его за смелость, строптивость и слишком большое внимание к работе. Его сын даже не считает его отцом, так, дядей, тот, кто приходил лишь поспать, но он был верен, любил семью, но все рухнуло в одночасье.