Рука Джотто

Джонатан Аргайл, турист, размышлял о жизни и смерти, о картинах, когда в голове у него без всякой связи вспыхнуло воспоминание, что Годфри Неллер приехал в Англию в 70-х годах семнадцатого века. А Маргарет Дунстан-Бомонт вышла замуж до 1646 года, следовательно, она могла получить изящный набросок Леонардо от Арунделя. Аргайл не успел осознать, почему этот факт так важен, — за маленькой дверью на противоположном конце церкви, которая вела в ризницу, послышались голоса. Один из них он узнал.

Аргайл был воспитанным человеком, но ничего не мог поделать со своей любознательностью. Он тихонько приблизился к двери, движимый скорее желанием убедиться в своей правоте, чем нескромностью. Он честно полагал, что не имеет ни малейшего намерения совать нос в чужие дела; подслушивание он считал в высшей степени неприличным занятием.

Тем не менее, выяснив, кому принадлежат голоса, он невольно услышал часть разговора. Только педант сможет провести границу между идентификацией голосов и подслушиванием слов, которые эти голоса произносят. Как бы там ни было, кончилось тем, что Аргайл все-таки услышал разговор Мэри Верней и Джорджа Бартона.

Подавив природную деликатность, Аргайл сосредоточился на содержании беседы.

— И что ты теперь собираешься делать? — донесся до него приятный мелодичный голос Мэри Верней, в котором звучала искренняя тревога.

— Не знаю. Наверное, ничего.

— Ты же знаешь — это очень серьезно. Если слух дойдет до полиции, ты окажешься за решеткой. Надолго. Чем я могу тебе помочь?

— Ой, нет, я даже не понимаю, о чем вы, миссис Верней. Если вы никому ничего не скажете, все будет в порядке. Как же глупо все получилось. Если бы я с ним не поругался, то не напился бы до такой степени и не вернулся бы туда и…

— Да, я понимаю. Но что сделано, то сделано. Я вот что хочу прояснить: как ты будешь жить дальше? Неужели ты не хочешь пойти в полицию и покончить с этим?

— Не-а. Если бы этот идиот Гордон взял вину на себя, тогда, конечно, мне пришлось бы пойти. Я не дал бы ему сесть за решетку, чем бы это мне ни грозило. Вы сами знаете. Но ведь Гордона отпустили.

— Ну, не знаю, что тебе на это сказать.

— Он бы все равно этим кончил, — сказал Джордж с неожиданной страстностью. — Он заслужил это. Знаете, что я скажу вам, миссис Верней? Мир без Форстера стал более приятным местом. У него нет причин жаловаться. Он был плохим человеком, и справедливость восторжествовала. Вот и все, что тут можно сказать. И я не потеряю сон из-за этого негодяя, не беспокойтесь.

Как ни жаль было Аргайлу, но слушать дальше он не мог. Цветочная пыльца от гирлянды защекотала ему нос, и он почувствовал, что сейчас чихнет. Чтобы не оказаться захваченным врасплох и не краснеть перед Мэри, Аргайл отскочил как можно дальше от двери и помчался в противоположный угол церкви. Терпеть больше не было сил, и он оглушительно чихнул. Звук эхом ударился в купол церкви и разбежался по стенам. К тому моменту, как из комнатки выглянула Мэри, Аргайл уже стоял достаточно далеко. С отрешенным видом он разглядывал табличку середины восемнадцатого века, восхвалявшую достоинства сэра Генри Бомонта, коммерсанта и благотворителя, о котором глубоко скорбели все, кто его знал.

— О, привет, — сказал Аргайл, изображая удивление. — А я думал, здесь никого нет. Откуда вы появились?

Впервые за все время их знакомства ему показалось, что Мэри чувствует себя не в своей тарелке.

— Я убиралась в ризнице, — ответила она. Аргайл услышал, как захлопнулась дверь, ведущая из ризницы во двор. Джордж Бартон ушел.

— Вот уж не знал, что вы богобоязненная прихожанка, — продолжал притворяться Аргайл.

— Я и не являюсь ею. Просто делаю то, чего от меня ожидают. Я же говорила вам — мое положение обязывает.

— Да, действительно. Вот в чем преимущество большого города — там от тебя никто ничего не ожидает. Симпатичная церквушка, правда?

— Красивая. Вы уже видели монастырскую столовую?

— Нет. Я вошел сюда всего несколько секунд назад. Ему показалось, что после этих слов у нее отлегло от сердца. Он послушно пошел смотреть столовую (один из лучших мебельных гарнитуров в графстве, четырнадцатый век, подлокотники стульев украшены лиственным орнаментом, сиденья — изображениями чудовищ, птиц и сценами из сельской жизни). Все это было очень мило, и в другое время Джонатан был бы счастлив увидеть старинный мебельный гарнитур и монастырскую столовую, но сейчас ему было совсем не до них.

ГЛАВА 16

После долгих разговоров с Мэнстедом и местными жителями, усталая и недовольная, Флавия вернулась домой. Норфолкская полиция решила приостановить расследование дела Форстера до тех пор, пока не вскроются какие-нибудь новые обстоятельства. «У нас достаточно реальных убийств и ограблений, — сказали ей в полиции, — чтобы заниматься абсолютно бесперспективным делом».

— Видите ли, — извиняющимся голосом сказал ей Мэнстед, — мы даже не имеем доказательств того, что Форстер был убит. А то, что он был вором…

— Тоже нет доказательств? А как же свадьба Дункельда?