Рука Джотто

Зачем? Затем что у генерала есть любимая теория. На протяжении многих лет, невзирая на явные признаки того, что торговля искусством вошла в сферу деятельности организованной преступности, и пренебрегая принципом приоритетности насущных дел, генерал Боттандо лелеет свою старомодную романтическую теорию, являющуюся вопиющим надругательством над здравым смыслом. Говоря коротко, он верит в существование некоего вора-профессионала, который скитается по Европе и бесследно похищает картины. Конечно, никаких доказательств существования такого человека нет и в помине. В Европе не найдется ни одного полицейского, который поддержал бы его теорию. Хотя, конечно, с помощью ложных свидетельств можно доказать что угодно — это я вам говорю как бывший историк-искусствовед.

«Смешно, — рассеянно подумал Боттандо. — Он уверенно держится. Впрочем, так и должно быть. Я и сам пользуюсь этим приемом. Он знает не хуже меня, что я никогда не верил в существование „Джотто“. Он отлично знает, что я бог весть сколько лет не вспоминал о нем. Он в курсе, что Флавия беседовала с Сандано всего несколько минут. А еще он прекрасно понимает, что, если бы не стал третировать меня этим делом, я давно бы уже бросил его. Бездельник».

А Арган тем временем продолжал рассуждать об опасностях подгонки фактов под ложные теории и о растрачивании полицейских ресурсов впустую. О дисциплине тоже сказал. Необходим жесткий контроль, чтобы сфокусировать внимание сотрудников на действительно важных вещах. Пора экономить деньги. В современном мире нет места бездельникам и просиживателям штанов. Нужно беречь средства, выделяемые полиции налогоплательщиками. Должна быть отдача. Окупаемость. Продуктивность. Ответственность. Целеустремленность. Бережливость.

Он закончил свою речь, употребив все громкие и правильные слова, ни одного не оставив Боттандо. Государственные мужи сияли от удовольствия, слушая, как он выдает один за другим все министерские лозунги. Флавия, которая ревниво сожалела о каждом украденном у генерала слове и оскорбленная намеками Аргана на свою персону, испепеляла его взглядом со своего места в конце стола. Она с трудом сдерживалась, чтобы не подбежать и не отхлестать мерзавца по щекам.

— Генерал? — Министр с извиняющейся улыбкой повернул голову к Боттандо. — Боюсь, вам пришлось выслушать весьма нелицеприятную критику о работе своего управления. Вам, наверное, есть что ответить по этому поводу.

— Думаю, да, — сказал Боттандо, наклоняясь вперед. Он водрузил на нос очки, чтобы окидывать присутствующих величественным взглядом. — Мне очень грустно, что у доктора Аргана, который провел у нас так много времени, сложилось столь неблагоприятное впечатление о методах нашей работы.

Я неоднократно пытался объяснить ему, что управление создано для защиты национального наследия и возвращения утраченных ценностей, где бы они ни находились. В тех редких случаях, когда перед нами вставал выбор: поймать преступника или вернуть произведение искусства, — нам всегда было рекомендовано предпочесть второе. Именно на этом и сосредоточено все наше внимание. Относительно кражи этрусских статуэток могу сообщить, что преступник был схвачен карабинерами. Мы предложили им свою помощь, но они сказали, что обойдутся своими силами.

— Надеюсь, мы собрались здесь не ради обсуждения межведомственных склок? — мрачно пробормотал Арган.

Боттандо оставил без внимания этот выпад и продолжил:

— Естественно, мы держим глаза и уши открытыми и используем все источники информации и связи, наработанные за прошедшие годы. Однако никакой компьютер никогда не заменит человеческого разума и интуиции.

Арган фыркнул:

— И к чему они вас привели?

Боттандо вздохнул. Затем, не в силах подобрать более подходящего ответа, он поднял с пола коробку и поставил на стул рядом с собой. Медленно, одну за другой он вытаскивал статуэтки и передавал их сидящим вокруг него.

— Тридцать девять этрусских фигурок, — сказал он, внимательно следя за их передвижением по кругу. — Мы нашли их сегодня утром под кроватью одной пожилой леди в Витербо.

После этого театрального представления наступила пауза. Арган оправился не сразу.

— Надеюсь, их вернут законным владельцам, — сказал он наконец. — Всем известна ваша страсть украшать свой кабинет крадеными вещами.

Боттандо ослепительно улыбнулся ему.

— Их вернут законным владельцам лишь после того, как будет проведена вся бумажная работа. Но мне хотелось бы отметить, что я чрезвычайно сожалею о том времени, которое нам пришлось потратить на это дело. Я хочу сказать, что если бы зять доктора Аргана заплатил жуликам, которые согласились украсть для него эти вещи, они не чувствовали бы за собой морального права увести их из его галереи. У воров, знаете ли, тоже есть свои понятия о чести.

Боттандо быстрым взглядом окинул комнату. Удар попал в цель, подумал он, заметив, как все неодобрительно покосились в сторону Аргана. Улыбка сползла с лица маленького негодяя.