Рука Хаоса

Мужчины и женщины Кенкари с виду одинаковы, особенно в свободных одеяниях бабочек, легко скрывающих округлости женской фигуры. Пол легче всего определить по манере причесывать волосы. Мужчины заплетают волосы в одну длинную косу на спине. Женщины укладывают косу короной вокруг головы. Глаза у Кенкари большие, даже чересчур большие для их маленьких тонких лиц, зрачки чрезвычайно темны. Некоторые эльфы пренебрежительно замечают (хотя всегда в частном порядке), что Кенкари стали похожи на тех самых насекомых, которых они почитают и которым подражают.

Иридаль устало опустилась в предложенное ей одним из Кенкари кресло. Теперь, когда первое потрясение от странного вида эльфов прошло, она повернулась к Хуго.

– Что ты делаешь? Объясни, я не понимаю.

– Доверьтесь мне, Иридаль, – тихо сказал Хуго. – Вы же обещали доверять мне.

Иридаль покачала головой, глядя на Дом Птиц. Взгляд ее смягчился при виде пышной зеленой красоты, но, похоже, она осознала, что находится перед ней. Она в ужасе снова перевела взгляд на Хуго.

– Теперь, сударь мой, объяснитесь, пожалуйста, – сказал Блюститель Душ.

– Сначала вы, – потребовал Хуго, гневно переводя взгляд с одного Кенкари на другого. – Вы вроде вовсе не удивились, увидев меня. Мне кажется, вы меня ждали.

Темные взгляды эльфов из-под полуопущенных век скользили по лицам людей, как будто Кенкари обменивались мыслями друг с другом.

– Прошу вас, Хугэ, сядьте. Наверное, лучше всем нам сесть. Благодарю. Видите ли, сударь мой, мы ждали, но не именно вас. Мы не знали в точности, чего нам ждать. Конечно же, вы слышали о том, что мы закрыли Храм Альбедо. Из-за… скажем так… очень неприятных обстоятельств.

– Император убивает своих родичей ради их душ, – подытожил Хуго. Он сунул руку в карман, вытащил трубку и стиснул ее – холодную – зубами.

Блюститель Душ был разгневан прямотой Хуго, граничащей с пренебрежением, и выражение его лица стало жестким и колким.

– Какое право имеете вы, люди, судить нас? Ваши руки тоже в крови!

– Это ужасная война, – мягко сказала Иридаль. – Война, в которой никто не может победить.

Блюститель Душ немного успокоился. Вздохнув, он кивнул головой в печальном согласии.

– Да, ваше магичество. Это поняли и мы. Мы молили Кренку-Анрис об ответе. И мы получили ответ, хотя и не поняли его. «Иные миры. Врата Смерти, которые ведут к жизни. Человек, который умер, но не мертв». Конечно, послание было более запутанным, но именно этих знамений нам следует ждать, чтобы понять, что близится конец всем этим ужасным разрушениям.

– Врата Смерти… – повторила Иридаль, изумленно воззрившись на него. – Вы имеете в виду Врата Смерти…

– Ты знаешь об этом? – спросил захваченный врасплох Блюститель.

– Да. И… и они ведут в иные миры. Их создали сартаны, это они построили Врата Смерти! Я знала одного сартана, который не так давно прошел сквозь них. Тот самый сартан… – Голос Иридаль упал до шепота. – Тот самый сартан, который вернул жизнь этому человеку.

Никто не произнес ни слова. Все – эльфы и люди – сидели в благоговейном, полном страха молчании, которое нисходит на смертных, когда те ощущают прикосновение руки Бессмертия и слышат его шепот.

– Зачем ты пришел к нам, Хуго Десница? – вопросил Блюститель. – Какую сделку ты намерен заключить? Поскольку, – добавил он с кривой дрожащей усмешкой, – никто не продает свою душу за такую ерунду, как деньги.

– Ваша правда. – Хуго неуютно заерзал, сердито посмотрел на свою трубку, пряча свои глаза от всех. Особенно от Иридаль. – Вы, конечно, знаете о человеческом ребенке, которого держат в королевском замке…

– Да, это сын короля Стефана.

– Он не сын короля Стефана. Это ее сын. – Хуго показал трубкой на Иридаль.

– Ее и ее покойного мужа, тоже мистериарха. Как получилось, что парнишку стали считать сыном Стефана, – долгая история, к тому же это не касается того, зачем мы здесь. Достаточно сказать, что эльфы собираются держать мальчика в заложниках, чтобы принудить Стефана сдаться.

– Всего через несколько дней король Стефан собирается встретиться с принцем Риш-аном для того, чтобы заключить союз между нашими народами и начать войну, которая, несомненно, покончит с жестокой властью империи Трибус. Император замышляет использовать моего сына для того, чтобы заставить Стефана отказаться от этого союза, – объяснила Иридаль. – Все надежды на мир, на единство рас пойдут прахом. Но если я сумею освободить сына, император не сможет повлиять на Стефана, и союз будет заключен.

– Но мы не можем проникнуть в Имперанон, чтобы освободить ребенка, – сказал Хуго. – Разве только нам помогут.

– Вы просите нашей помощи для того, чтобы проникнуть во дворец?

– В обмен на мою душу, – сказал Хуго, снова засовывая трубку в рот.

– Нет, даром! – гневно вмешалась Иридаль. – Разве вам недостаточно сознания того, что вы, эльфы, поступаете правильно?

– Вы, ваше магичество, просите нас предать наш собственный народ, – сказал Блюститель.