Рука Хаоса

Оказавшись пленником магии, Эпло сидел в вынужденном бездействии, глядя на отражение рун в морской воде, на то, как они колышутся, дрожат и пляшут в струях и завихрениях воды. Как только вода коснулась рун на окне и их сияние начало мерцать и слабеть, Эпло встал. Вода была ему по колено.

Пес заскулил. У него из воды торчала только голова, и псу от этого было очень плохо.

– Пора, малыш. Уходим.

Эпло засунул тетрадь, в которой он писал, за пояс, под рубаху. И тут он заметил, что вытатуированные на его теле руны почти полностью угасли. Благословенная морская вода дала ему возможность бежать, но в то же время она стала его проклятием. Его магическая сила исчезла, теперь он был беспомощен, как новорожденный, только вот не было матери, чтобы утешить его, не было материнских рук, что защитили бы и убаюкали его.

Слабый и бессильный, смятенный душой и разумом, он должен был покинуть эту комнату и броситься в бескрайнее море, чья вода и спасала его, и забирала его силу, а теперь и его самого заберет и унесет в опасное странствие.

Эпло распахнул окно. Замер.Пес вопросительно глядел на хозяина. Очень соблазнительно было остаться здесь, в тюрьме. В безопасности. Где-то там, снаружи, за этими спасительными стенами, его поджидали змеи. Они уничтожат его, они просто обязаны его уничтожить – он знает правду. Он знает, что они такое. Воплощение хаоса.

Именно поэтому он должен идти. Он должен предупредить своего повелителя. Враг более сильный, чем любой другой, с которым им приходилось сталкиваться, более жестокий и коварный, чем любой дракон Лабиринта, более могущественный, чем сартаны, готовился уничтожить их.

– Пошли, – сказал Эпло псу и махнул рукой.

Пес воспрянул духом – наконец-то они выберутся из этого сырого унылого места, – радостно прыгнул в окно и плюхнулся в воду. Эпло глубоко вдохнул – инстинктивно, можно было обойтись и без этого, поскольку морской водой можно было дышать, как воздухом, – и прыгнул следом.

Чаша была единственным неподвижным участком суши в водном мире Челестры.

Построенная сартанами так, чтобы как можно больше напоминать мир, который они разрушили и из которого бежали, Чаша была заключена в защитный воздушный пузырь. Охватывающая его вода создавала видимость неба, сквозь которое волнами проходил яркий свет окруженного водой солнца Челестры. Змеи прорвали этот барьер, и теперь Чашу затопляло.

Эпло нашел какой-то кусок дерева, схватился за него, чтобы держаться на плаву. Он стал грести, оглядываясь по сторонам и пытаясь сориентироваться, и тут с облегчением увидел крышу Зала Совета. Здание Совета стояло на холме, и его затопило бы в последнюю очередь. Несомненно, сартаны спасаются там. Играющий на воде солнечный свет заставил Эпло прищуриться, но все же он смог рассмотреть людей на крыше. Они постараются как можно дольше не намокнуть, чтобы морская вода не лишила их магической силы.

– Не старайтесь! – посоветовал он, хотя они были слишком далеко, чтобы услышать его. – Потом только хуже будет!

По крайней мере, теперь он знал, где находится. Он поплыл вперед, держа курс на торчавшие из воды зубцы городских стен. Стены отделяли сартанскую часть города от того, что раньше было владениями меншей. За ними лежал берег Чаши. А на берегу были высадившиеся на берег отряды и корабль, который отвезет его на Дракнор. На этой истерзанной морской луне стоял на приколе его собственный подводный корабль гномьей работы, с помощью рунной магии переделанный и усиленный для того, чтобы пронести его сквозь Врата Смерти.

Но на Дракноре были еще и змеи.

– Если они там, то, похоже, наше путешествие долго не продлится, – сказал он псу, который отважно плыл рядом с ним. Он работал передними лапами, как заведенный, задние лапы двигались как бы сами по себе, неуверенно, но старательно поддерживая зад на плаву.

Эпло смутно представлял себе, что делать дальше. Вес окончательно прояснится только тогда, когда он ушаст, где змеи… и как от них спастись.

Он заторопился вперед, держась за деревяшку и вовсю работая ногами. Он мог бы бросить доску и погрузиться в море, дыша водой так же легко, как и воздухом. Но ему был отвратителен ужас первых мгновений погружения, когда приходилось заставлять себя тонуть. Тело не желало внимать успокоительным доводам разума о том, что это всего лишь возвращение в материнское чрево, в когда-то привычный мир. Он вцепился в доску и работал ногами до тех пор, пока они не заныли.

Внезапно до него дошло, что доска эта – зловещий признак. Если только он не ошибается, она с одного из гномьих деревянных подводных кораблей. И этот корабль разбит, поскольку оба конца доски расщеплены.

Неужели змеям надоело мирное завоевание Сурунана и они начали истреблять меншей?

– Если так, – пробормотал Эпло, – то виноват в этом я.