Рука-хлыст

— Не думаю, что ты пробудешь здесь долго. Но пока ты здесь, это все твое. Еда в холодильнике. Все работает. В отеле «Флорида» мы забронировали номер на твое имя — двухзвездочный отель на бульваре Малерб, на тот случай, если кто-то попросит тебя дать адрес. Содержание всех писем и сообщений, которые для тебя оставят, будут передавать каждое утро, в восемь, по телефону. Я припас тут немного виски. — Он направился к двери, а затем добавил:

— У нас нет на то четких правил, но я бы не стал приводить сюда без надобности случайных посетителей. Ну а если к тебе зайдут незваные гости, имей в виду, что комнаты звукоизолированны.

Я кивнул и спросил, не надеясь, впрочем, получить правдивый ответ:

— А где в эти дни будет Мэнстон?

— Бог его знает, к тому же это строжайший секрет. Но я не сомневаюсь, что он, будучи тихим провинциалом, неплохо проведет время. Всего хорошего! — И исчез.

Я принял душ. Стоял июнь, было жарко и влажно. Надев симпатичный легкий костюм, я вышел. Зашел в магазин, где купил шесть пар белья, а затем отправился в отель «Георг V» и, развалившись в шезлонге, постукивая пальцами по свертку, принялся наблюдать за жизнью отеля. До встречи оставалось три часа.

Они появились примерно через полчаса, и, увидев их, я понял, что они были в магазинах, возможно, на Риволи. Обе были обвешаны вешалками и тонкими квадратными пакетами, которые легко можно раздавить мизинцем. На Кэтрин был скромный костюм, который, очевидно, стоил безумных денег, и шляпка, приковавшая внимание всех, кто сидел рядом со мной. Она словно внезапно покинула бесприметную серость Брайтона и оказалась в другом мире: среди блестящей, на все плюющей толпы, которую интересовало лишь то, куда бы пойти поразвлечься. Пожилая женщина, шедшая рядом с Кэтрин, выглядела так, будто она покупала вещи в лавке старьевщика, и, лишь когда они подошли ближе, я понял, насколько ее одежда была дорогой. На миссис Вадарчи была черная фетровая шляпа, похожая на те, что носят римские католические священники. Шляпа гордо возвышалась на копне мелко завитых рыжих волос. Ее квадратное, мужеподобное лицо было покрыто морщинами, а под выщипанными бровями поблескивали голубые глаза. Зеленое, немного устаревшего фасона платье висело на ней так, словно она завернулась в театральный занавес, украшенный бахромой и припорошенный пылью на складках. Объемистую грудь украшали мощные бусы из жемчуга, а в правой руке она держала длинную черную трость с костяным набалдашником. Миссис Вадарчи выглядела как довольная жизнью, богатая старушенция, но у меня создалось совершенно четкое ощущение, что она при желании могла быть жесткой, упрямой и энергичной. Я слышал каждое слово из ее указаний клерку. Она велела поскорее прислать кого-нибудь, чтобы он заплатил таксисту. Говоря с клерком, она постукивала тростью по полу. Они с Кэтрин вызвали лифт, и у миссис Вадарчи был такой вид, словно она — бонна, сопровождающая испанскую инфанту. Если бы я знал, как близок был тогда к истине, я бы немедленно взял билет на ближайший самолет в Лондон.

Они вошли в лифт, и тут Кэтрин обернулась и увидела меня.

Она посмотрела прямо на меня, и лишь на секунду ее губы тронула слабая улыбка.

Затем я полчаса проверял свой французский, читая «Пари суар». Кэтрин спустилась вниз именно в тот момент, когда я собирался подняться наверх.

Она прошла через зал, села рядом и, сделав рукой легкий приветственный жест, который снова словно втянул меня в некий магический круг, взяла мою руку и принялась поглаживать ее.

— Милый, — сказала она, — это великолепно. Но я могу побыть с тобой лишь несколько минут. А то миссис Вадарчи рассердится.

— Кто она тебе? Тюремщица?

— Нет. Но одно из условий моего контракта говорит о том, что у меня не должно быть, как бы это сказать?..

— Ухажеров? Да, я твой ухажер.

— Поэтому, если увидишь меня с ней, не жди, что я поздороваюсь с тобой.

— Ладно, но я хотел бы обсудить с тобой чертову уйму вопросов.

— Хочешь получить ответ? Но ты мог бы просто позвонить мне.

— Ответ? Ну да. Конечно, я хочу получить его. Но у меня к тебе много других вопросов. Понимаешь, я должен поговорить с тобой.

Кэтрин улыбнулась, наклонилась и быстро поцеловала меня в щеку.

— Где ты остановился?

— В отеле «Флорида».

— Сейчас я спешу, я тебе позвоню. Мне пора. Она хочет, чтобы я помассировала ей лопатки.

— Что сделала?

— У нее опухоль. Я делаю ей массаж утром, днем и вечером.

Знаешь, я выучилась шведскому массажу.

— Я не могу ждать, пока меня как следует продует и у меня появится опухоль, — сказал я. — Можно ее просто засунуть в лопатку?

— Рекс, милый, это гадко.

— Она встала и ушла.

Я ничего не мог поделать — просто сидел, околдованный, и смотрел, как от меня удаляются ее прелестная спина, ноги и быстро мелькающие лодыжки. Я ни на миг не поверил, что она училась шведскому массажу. За свою жизнь я встречал множество лгунов — как мужчин, так и женщин, — но никогда еще не влюблялся в лгунью.