Рука майора Громова

— Товарищи, по-моему он, все таки спятил, — указал подбородком на охранника Бадмаев. Шелудяк закивал головой быстро и утвердительно. Холмин, разглядывая охранника, пожал плечами, подумав при этом:

«Может быть, Бадмаев и прав. У парня действительно вид не совсем нормального человека».

Однако, полковник Гундосов был иного, более практического мнения об этом. Он быстро, встал с кресла, подошел к охраннику и, глядя на него в упор, приказал:

— А ну, дыхни!

Энкаведист засопел, отворачивая лицо в сторону.

— Нет, ты на меня дыхни, — потребовал Гундосов.

Энкаведист засопел прямо ему в лицо. Гундосов отшатнулся, потом ткнул его кулаком в зубы и заорал:

— Ты пьяный, гад!

— Товарищ полковник! Я в буфете, перед дежурством, одну стопку выпил. Кто же с этого пьяный бывает? — взмолился охранник.

Бадмаев тоже подошел к нему, принюхался и подтвердил слова Гундосова:

— Пьян. Все ясно.

Ударом кулака он свалил энкаведиста на пол, пнул его ногой несколько раз и приказал своему заместителю:

— Товарищ Шелудяк! В карцер этого алкоголика! На хлеб и на воду до особого распоряжения.

— Слушаюсь! — взвизгнул Шелудяк, выскакивая из кабинета.

Минуты через три он вернулся в сопровождении двоих конвоиров, которые сейчас же увели несчастного охранника, избитого Бадмаевым.

Глава 12 Третья пуля

Когда за охранником и конвоирами закрылась дверь, Бадмаев, обращаясь к Холмину, сердито прогудел:

— Ну, что вы скажете об этом?

Углубившийся в размышления о только что происшедшем, Холмин не расслышал вопроса.

— Простите. Что вы сказали?

— Я спросил, что вы нам скажете об этом происшествии, — повторил начальник отдела.

— Скажу, что по-моему, вы напрасно побили и приказали посадить в карцер вашего бойца внутренней охраны, — ответил Холмин.

— То-есть, как напрасно? — загудел Бадмаев возмущенным басом. — Этот растреклятый алкоголик допивается до привидений и производит у меня панику на весь отдел. Бросает винтовку и бежит с поста охраны. Ему с пьяных глаз мертвецы чудятся, и он про них плетет такую чушь, что уши вянут. А вы говорите — напрасно.

— За такие штуки, братишечки, его нужно крепко взгреть, — поддержал начальника отдела полковник Гундосов.

— Ежели в порядке чекистской бдительности, то под вражескую вылазку надобно подвести и на конвейере катать, дондеже не протрезвеет, — вставил фальцетом капитан Шелудяк.

— Погодите товарищи! — остановил их Холмин. — Не знаю, был он пьян или нет; я к нему не принюхивался. Но кое-что, он, все таки, видел. То, что я очень хотел бы увидеть.

— Что он видал, по-вашему? — потянулся подбородком Бадмаев к Холмину.

— Фигуру в армейской шинели с поднятым воротником и низко надвинутым на лицо козырьком фуражки, — ответил Холмин.

— Ему спьяна, почудилось, — махнул рукою Гундосов.

— Но точно такую же фигуру видели и в гостинице. В тот вечер, когда там был убит лейтенант Карнаухов. Или служащие гостиницы тоже были пьяными? Тогда не кажется ли вам странным, что в разных частях города и разным пьяницам вдруг стали чудиться мертвецы одинаковой внешности?

Уполномоченный Ежова поскреб пальцами свой бритый затылок.

— Действительно, браток, странная штуковина получается. Вроде матросской сказки про Летучего Голландца.

Начальник отдела мотнул подбородком на Холмина.

— Как вы нам это объясните?

— Точного объяснения я пока дать не могу, — ответил тот.

— A еще спец, — ехидно пискнул Шелудяк.

— Во всяком случае, — сказал Холмин, — охранник и служащие гостиницы видели одну и ту же фигуру в шинели.

Капитан Шелудяк, захихикав, пропищал громче:

— Объяснение неважнец… Весьма сомнительно.

— Найдите лучше, — раздраженно бросил ему Холмин.

— А я не спец, хи-хи, — тоненько хихикнул заместитель начальника отдела.

— Тогда помолчите, и меня послушайте, — сказал Холмин, встав со стула и подойдя к столу вплотную.

Испуганно втянув голову в плечи, Шелудяк замолчал. Не обращая на него внимания, Холмин обратился к Бадмаеву:

— У меня, товарищ начальник, сейчас возникла мысль, в связи с которой я хочу вам задать один вопрос.

— Задавайте, — кивнул подбородком начальник отдела.

— Действительно ли майор Громов мертв?

Бадмаев, взглянув на него с недоумением, загудел:

— Ну, как же! Ведь мы же Громова шлепнули…

— А кто его видел расстрелянным?

— Прежде всего, наш комендант. Ведь он же его ликвидировал.

— И он может это подтвердить?

— В любой момент. Если хотите, я его даже сейчас вызову.

— Пожалуйста.

Бадмаев взялся за телефонную трубку.

— Говорит начальник отдела НКВД. Дайте мне квартиру нашего коменданта… Это кто? Здравствуйте. Позовите к телефону коменданта. Что. Уехал? Когда? Куда уехал? Ага. Хорошо. До свиданья.

Начальник отдела положил трубку.

— Жена коменданта говорит, что он уехал сюда. Около часа тому назад. Во время паники в коридоре я его что-то не заметил. Наверно он у себя в камере. Ему сегодня работка предстоит: шестеро подрасстрельных.

Сердце Холмина дрогнуло от жалости к людям, приговоренным к казни в эту ночь, о которых с таким равнодушием говорил начальник отдела НКВД.

Бадмаев взял другую трубку.