Рука мертвеца

– Так. Ладно. Убийца с пиковым тузом. – Голос ее не выражал эмоций. – Мы собираемся найти Элмо, – пообещала она, туша сигарету. – И когда мы это сделаем, то ставлю пять к десяти, что карту оставил твой приятель-карлик. Колоду карт можно купить в любой пятнадцатицентовой лавочке. Ты вроде бы неглупый парень, Экройд. Ну-ка, сообрази, что тогда будет.

– Попробую, – сказал Джэй.

Анжеле Эллис это совсем не понравилось. Она встала, ярко-зеленые глаза сузились.

– Хочу, чтобы ты меня хорошо понял. Я не люблю пи-ай[11]. И не люблю тузов. Так что ты, наверное, догадываешься, каковы мои чувства к тузовому пи-ай. Так что не становись у нас на пути, а то можешь попрощаться со своей лицензией.

– В гневе ты просто прекрасна, – сказал Джэй.

Эллис не обратила внимания.

– И еще я не люблю, когда в моем участке путаются под ногами.

– Ты, должно быть, очень несчастна, – сказал Джэй, направляясь к двери. Он остановился на мгновение, оглядывая стеклянный отсек.

– Так это здесь убили капитана Блэка? – осведомился он с невинным видом.

– Да, – отрезала она раздраженно. Джэй понял, что задел за больное. Эта нью-йоркская полиция ей, наверное, и нового стула-то не дала. – Чего же ты ждешь? – сказала она.

– Запечатляю в голове картину места, – ответил Джэй. Он хитро улыбнулся, сложил пальцы пистолетом, три пальца согнуты, большой палец согнут в виде курка, указательный направлен на Анжелу Эллис. – Капитан, я хороший мальчик. Наткнусь на вашего убийцу – пришлю сюда.

Она озадачилась на мгновение, затем вспыхнула, вспомнив, что он мог бы сделать.

– Тузы, – пробормотала она. – Проваливай отсюда.

Он так и сделал. Кент и Мэйзрик вернулись в дежурку.

– У капитана месячные? – спросил Джэй, проходя мимо них. Они обменялись взглядами и проследили за его уходом. Джэй вышел через переднюю дверь, обошел вокруг здания, вошел через заднюю и спустился в подвал.

Архив участка помещался рядом с котельной, в тускло освещенной комнате с низким потолком, часть которой когда-то занимал угольный подвал. Теперь здесь располагались: пара компьютеров, ксерокс, стальные, набитые папками стеллажи, занимающие всю стену, а также один очень бледный, очень маленький и очень близорукий полицейский.

– Привет, Джо, – сказал Джэй.

Джо Мо повернулся и потянул носом затхлый воздух. Он был менее пяти футов роста, сутулый, с брюшком и с лицом какого-то грибного цвета. Маленькие красноватые глазки выглядывали из-под больших затемненных очков, самых толстых из когда-либо виденных Джэем. Он нервно потирал белые безволосые руки. Мо был лучшим джокером в полиции Нью-Йорка и более десятка лет единственным. Его назначение, продавленное под флагом положительных перемен во время правления мэра Хартмана в начале семидесятых, вызвало такую бурю, что начальство поспешило упрятать его в архив, подальше от глаз публики. Джо не возражал. Он был любителем архивов, так же как и подвалов. Его прозвали Сержант Моль.

– Джэй-попугай, – сказал Мо. Он поправил очки. Молочная белизна его кожи резко контрастировала с темно-синей униформой, и он всегда носил фуражку, зимой и летом, даже в помещении. – Это так?

– Ну, так, – ответил Джэй.

Мо стал парией уже в «Форт-Фрик», едва вступив в ряды полиции. Никто не хотел быть его партнером, и в барах, где собирались копы, его не привечали. Свободное время он стал проводить за выпивкой в «Хрустальном дворце», как только открылись двери заведения, расплачиваясь по счетам, демонстрируя мнимую свою добродетельность, с десяток раз ему передавали бабло под столом за то, что он был глазами и ушами Хризалис в участке.

– Слышал, это ты обнаружил тело, – сказал Джо Мо. – Дрянь дело, не так ли? Заставляет задуматься, куда катится Джокертаун. Уж если кто-то мог чувствовать себя в безопасности, так это она. – Его глаза моргнули за толстыми затемненными стеклами. – Чем могу помочь, приятель?

– Мне нужно просмотреть дело убийцы с пиковым тузом.

– Йомена, – сказал Джо Мо.

– Йомена, – задумчиво повторил Джэй Экройд. Итак, опять он. «Йомена я не опасаюсь», – сказала Хризалис ледяным голосом той ночью полтора года назад, когда они перетирали дело в полутемном баре «Дворца». Она всегда недооценивала. «Помню», – сказал он.

– Зачем, ведь стрелой никого не убивали уже более года, – сказал Мо. – Думаешь, это в самом деле он?

– Надеюсь, нет, – сказал Джэй.

Йомен, бесшумный как дым, возник в баре и, прежде чем кто-либо успел его заметить, наложил зазубренную стрелу и оттянул тетиву. Но Хирам Уорчестер уже вступил на тропу праведного негодования, и Джэй взял парня на мушку. Внезапно Йомен превратился в воздушный вихрь. Джэй Экройд был проецирующим телепортом. Когда в его правой руке возникал пистолет, он мог послать цель в любое месте, лишь бы оно был ему памятно настолько, что он мог его вообразить.

Только вот он отправил этого гребаного Йомена не в то место.

– Джо, я уверен, что мог бы замочить сукина сына, – сказал он. – Мог бы послать его прямо в Гробницы[12]. А послал в центр Тоннеля Холланда[13] бог знает почему.