Рука Москвы

Будь Томас моложе, он бы рискнул. Но груз прожитых лет властно предостерегал: не лезь. Краб, конечно, жулик и сука. С ним бы и надо поступить как с жуликом. Но чем отличается порядочный человек от непорядочного человека? Тем, что он и с жуликом поступает, как с честным человеком. Бабок от этого не имеет, но имеет чувство морального превосходства. Да и нужно ему бегать от головорезов Краба, когда тот обнаружит, что никаких купчих не существует? Нет, не нужно.

Моральная победа была одержана. Томас подошел к журнальному столику, небрежно перебрал пачки и опустился в глубокое кресло.

— Закрой и убери, — сказал он. — Сделки не будет.

— Пролетишь, Фитиль, — предупредил Краб. — Больше тебе никто не даст.

— Мне вообще никто ничего не даст. Потому что купчих нет.

— Как это нет? — удивился Краб.

— А вот так. Они пропали.

— Погоди, блин! Что ты несешь? Куда они пропали?

Неторопливо, испытывая даже удовольствие от смакования подробностей, Томас рассказал ему о памятной дискуссии с пикетчиками у входа в гостиницу «Вира», в результате которой он лишился наследства своего названного дедули.

У Краба от огорчения даже открылся рот.

— Да как же это ты, блин, а? — спросил он. — Фитиль! Бляха-муха! Ты что, не мог спокойно пройти мимо? Тебя кто-то за язык тянул?

— Не мог, Краб, не мог, — подтвердил Томас. — «Но пассаран» — лозунг пораженческий. Я всегда это говорил. Это пораженческий лозунг, Краб. А я человек такой, что истина для меня дороже правды.

— Да, много я видел мудаков, — с некоторым даже уважением констатировал Краб. — Много. Но такого, как ты, вижу первый раз. И больше уже никогда не увижу. Ладно, Фитиль, ништяк. Я найду купчие. Я тебе говорю — найду. Их копии есть в нотариате.

— Но самого нотариата нет. Его разбомбили в войну, и весь архив сгорел.

— Все равно найду! — заорал Краб. Он вскочил и забегал по кабинету, размахивая сигарой и рассыпая вокруг искры, как паровоз в момент шуровки топки. — Весь Таллин на ноги подниму! Все перерою! Найду, бляха-муха, или я буду не я!

Томас поморщился. Ну нельзя же с такой фальшивой театральностью выражать свои чувства, даже самые искренние. Понятно, что ты расстроен и не можешь сразу смириться с мыслью о том, что пролетел мимо денег. Но зачем же орать и метаться по кабинету, как кенгуру?

— Найдешь, найдешь, — успокаивающе проговорил Томас. — Не тряси пепел на пол. Когда найдешь, тогда и приходи, продолжим этот деловой разговор.

— Ну нет! — заявил Краб, нависая над Томасом и размахивая перед его лицом «гаваной». — Нет, Фитиль! Я найду твои бумаги, а ты потом меня кинешь? Не пойдет, бляха-муха! Давай эти дела решать сейчас. Я должен знать, за что стараюсь!

— Сядь и успокойся, — посоветовал Томас. — И ты сам поймешь, что решать нечего. Что сейчас можно решать? У нас нет предмета для разговора.

Краб швырнул свое короткое тяжелое тело в кресло, попыхтел сигарой и предложил:

— Сделаем так. Мой риск возрастает, так? Поэтому и условия будут другие. Не пятнадцать процентов акций, а пять. Годится? И за место в совете директоров не две штуки в месяц, а одна.

— А бонус? — полюбопытствовал Томас.

— Бонус, — повторил Краб и пожевал сигару. — Да, бонус. О каком бонусе, блин, теперь может идти речь?

— Я так и подумал. Все, Краб. Бери свой кейс и вали. Ты и так отнял у меня лишние полчаса.

— Ладно, — поколебавшись, решился Краб. — Будет тебе бонус. — Он вынул из кейса пачку и шлепнул ее на стол. — Вот. Пять штук. Можешь не пересчитывать, час назад из банка.

Томас задумался. Что-то тут было не то. Пять штук баксов ни за хрен собачий это совсем неплохо. Но больно уж легко Краб решил с ними расстаться. Да чтобы он взял и вот так запросто выложил такие бабки?!

Томас разорвал банковскую бандероль и на всякий случай проверил баксы. Настоящие. Да что же это, черт возьми, значит?

Он бросил быстрый, искоса, взгляд на Краба. Тот сидел в кресле, подавшись вперед, — ну точно краб, изготовившийся схватить добычу своими клешнями.

И Томас рискнул. Он отодвинул от себя пачку и сказал:

— Сто.

— Чего? — не врубился Краб. — Сто — чего?

— Сто штук баксов. Бонус.

— Ты что, блин, мудак?

— Да, — кивнул Томас. — Ты это сам сказал. А я не спорил.

— Фитиль! Ты что, блин, несешь?! Другой бы спасибо сказал!

— Вот и иди к другому.

— Ладно, чирик. — Краб извлек из кейса еще пачку и шмякнул ее на стол, как цыган шапку в решающий момент базарного торга. — Вот — чирик!

— Сто, — повторил Томас. — На пять процентов акций — согласен. На штуку за совет директоров — согласен. Но бонус — это святое. Сто, Краб.

— У тебя же ничего нет! — возмущенно взревел Краб. — Пусто! Нуль! У тебя, бляха-муха, пустые руки!

— Это я думаю, что пустые, — возразил Томас. — А ты думаешь, что не пустые. За пустые руки ты бы и бакса не дал.

— Ну, блин! Не ожидал я этого от тебя! Не ожидал! Я считал тебя порядочным человеком!