Рука Оберона

— Он заявил, что ты и Блейз хотели продолжать эксплуатировать этот союз, но что он, мол, переменил мнение. Он утверждал, что из-за этого вы и выступили против него, заточив его в башне.

— А почему мы попросту не убили его?

— Сдаюсь. Скажи мне сама.

— Он был слишком опасен, чтобы оставлять его на свободе, но убить его мы тоже не могли, потому что он имел кое-что жизненно важное.

— Что?

— С исчезновением Дворкина Бранд был единственным, кто знал, как исправить повреждение, причиненное им первичному Лабиринту.

— У вас было достаточно времени, чтобы выжать из него эти сведения.

— Он обладает невероятными ресурсами.

— Тогда почему же ты ударила его ножом?

— Повторяю: чтобы избежать всего этого. Его дело стало вопросом его свободы или его смерти. Ему лучше было умереть. Нам пришлось бы рискнуть, вычисляя метод ремонта Лабиринта.

— Если это так, то почему ты согласилась сотрудничать в его возвращении?

— Во-первых, я не сотрудничала, а пыталась воспрепятствовать этой попытке. Но было слишком много сильно старавшихся. Во-вторых, вы пробились к нему вопреки мне и я должна была находиться поблизости, чтобы попытаться убить его в том случае, если вы преуспеете. Очень жаль, что все вышло так, как вышло.

— Ты подтверждаешь, что вы с Блейзом передумали насчет того, союза, а Бранд — нет?

— Да.

— А как это повлияло на ваше желание добиться трона?

— Мы думали, что можем справиться с этим без всякой добавочной внешней помощи.

— Понимаю.

— Ты мне веришь?

— Боюсь, что начинаю верить.

— Поверни сюда.

Я въехал в горное ущелье. Дорога была узкой и очень темной, над нами была всего лишь полоска звезд. Фиона манипулировала Отражениями, пока мы разговаривали, ведя нас с поля Эда вниз, в туманное место, похожее на торфяник, затем снова вверх, к ясной и каменистой тропе среди гор.

Теперь, когда мы двигались через темное ущелье, я почувствовал, что она снова работает с Отражениями. Воздух был прохладным, но не холодным. Чернота слева и справа от нас была абсолютной, вызывающей иллюзию, скорее огромной глубины, чем закутанной в тень близлежащей скалы. Это впечатление подкреплялось, как вдруг я понял, тем фактом, что стук копыт Барабана не производил никакого отзвука или эха.

— Чем я могу завоевать твое доверие? — промолвила Фиона.

— Такая просьба чересчур значительна.

Она рассмеялась:

— Тогда я перефразирую ее. Что я могу сделать, чтобы убедить тебя в моей правдивости?

— Ответь лишь на один вопрос.

— На какой?

— Кто стрелял по моим шинам?

Фиона снова рассмеялась:

— Ты ведь вычислил это, не так ли?

— Может быть. Скажи мне сама.

— Бранд. Ему не удалось уничтожить твою память, и поэтому он решил, что лучше проделать более основательную работу.

— Услышанная мною версия гласила, что стрелял Блейз и он же оставил меня в озере, а Бранд прибыл как раз вовремя, чтобы вытащить меня и спасти мне жизнь. Фактически, полицейский рапорт, казалось, указывает на что-то в этом духе.

— А кто вызвал полицию? — спросила Фиона.

— Они записали это, как анонимный звонок, но…

— Ее вызвал Блейз. Он не мог добраться до тебя вовремя, чтобы спасти, как только он понял, что происходит. Он надеялся, что она сможет. К счастью, так и получилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Бранд не вытаскивал тебя из-под обломков. Ты сам выбрался. Он ждал поблизости, чтобы удостовериться, что ты погиб, а ты всплыл и сумел выбраться на берег. Он спустился вниз и изучал твое состояние, чтобы решить, умрешь ты сам, если он просто оставит тебя там, или ему следует снова бросить тебя в озеро. Вот, примерно, тут-то и прибыла полиция, и ему пришлось смыться. Вскоре после этого мы догнали его и сумели подавить и заточить его в башню. Это потребовало немалых усилий. Позже я вступила в контакт с Эриком и рассказала ему, что случилось. Тогда он приказал Флоре положить тебя в другую клинику и позаботиться, чтобы тебя там продержали на время его коронования. Так ему было спокойней.

— Сходится, — прошептал я. — Спасибо.

— Что сходится?