Рука Оберона

Дара рассказала, что является праправнучкой Бенедикта и ее существование — тайна для Янтаря. Она, насколько смогла, вытянула из меня сведения о Янтаре, Образе, Козырях и нашей способности двигаться в Тени. Кроме того, она оказалась невероятно искусным фехтовальщиком. Мы позволили себе удовольствие несколько неожиданной любовной игры, как только я вернулся из адской скачки за необработанными алмазами, предназначенными для оплаты того, что мне понадобится в налете на Янтарь. На следующий день мы с Ганелоном сложили наши пожитки — нужные химические продукты — и убыли на тень Земля, где я некогда коротал свое изгнание. Я намеревался приобрести там автоматическое оружие и боезапас, изготовленный по моим инструкциям.

По пути возникли проблемы с черной дорогой, которая слишком размахнулась в своем влиянии на Теневые миры. Вполне хватило бы неприятностей от одного факта ее присутствия, но вдобавок я чуть не погиб в дуэли с Бенедиктом, который последовал за нами в бешеной «адской скачке». Слишком рассвирепевший, чтобы спорить, он дрался со мной в леске — по-прежнему лучший боец, чем я, даже с клинком в левой руке. Я ухитрился одолеть его с помощью трюка-западни — одного из свойств черной дороги, о котором Бенедикту ничего не было известно. Я был убежден, что ему хотелось моей крови из-за любовного мига с Дарой. Но нет. Судя по нескольким словам, которыми мы успели перекинуться, Бенедикт отрицал, что вообще знает что-либо о Даре. А пришел он по наши души в убеждении, что я убил его слуг. И действительно, на землях Бенедикта Ганелон наткнулся на несколько свежих трупов в лесу, но мы решили забыть о них, не имея ни малейшего понятия о том, кто это такие, и ни малейшего желания еще больше усложнять наше существование.

Оставив Бенедикта на попечении нашего брата Джерарда, которого я вызвал по Козырю из Янтаря, мы с Ганелоном отправились дальше на тень Земля, вооружились, навербовали в Тени ударных войск и двинулись атакой на Янтарь. Но по прибытии мы обнаружили, что Янтарь уже атакован тварями, которые пришли по черной дороге. Мое новое оружие быстро обратило события в пользу Янтаря, а мой брат Эрик умер в той битве, свалив на меня свои проблемы, злобное завещание и Талисман Закона — контролирующее погоду оружие, которым он воспользовался против меня, когда мы с Блейсом атаковали Янтарь.

В этой точке событий объявилась Дара, промчалась мимо нас, проскакала в Янтарь, отыскала дорогу к Образу и прошла его — первостатейное доказательство, что мы хоть в какой-то мере одной крови. Тем не менее в течение всего испытания с ней творилась какая-то необычная физическая трансформация. По завершении Образа она объявила, что Янтарь должен быть разрушен. Затем исчезла.

Примерно неделю спустя был убит наш брат Кэйн, при обстоятельствах, которые указывали, что преступник — я. Тот факт, что я прирезал убийцу, едва ли стал удовлетворительным свидетельством моей невиновности, притом что ни один из трупов не смог дать свидетельских показаний. Но, сообразив, что похожих на убийцу ребят я видел, когда они преследовали Рэндома до Флориного дома, я наконец нашел время посидеть с Рэндомом и выслушать его рассказ о неудачной попытке вытащить Брэнда из башни.

…Много лет назад, после того как я ушел в Янтарь, чтобы сразиться на дуэли с Эриком, Рэндом, оставшийся в Ратн-Я, был принужден Мойре — королевой Ратн-Я — жениться на женщине из ее свиты: красивой, но слепой девушке Виалль. Отчасти это стало наказанием за то, что когда-то Рэндом бросил покойную дочь Мойре Морганат, беременную Мартином — тем самым парнем, кто, скорее всего, был изображен на поврежденном Козыре, который Рэндом сейчас держал в руках. Странно — для Рэндома, — но он явно влюбился в Виалль по уши. А теперь рядом с легендарным единорогом Янтаря сошлись пути принца Рэндома и его сына Мартина, смерть матери которого Рэндом искупил любовью к Виалль…

После рассказа Рэндома о попытке спасти Брэнда я сходил за Талисманом Закона и унес его в зал к Образу. Там, чтобы настроиться на него, я последовал тем неполным инструкциям, что мне достались. В процессе настройки я пережил несколько необычных впечатлений и преуспел в освоении наиболее очевидной функции Талисмана: в управлении метеорологическими явлениями. После чего расспросил Флори о моем изгнании. Ее рассказ показался мне вполне сносным и вроде сходился с фактами, которыми я уже обладал, хотя у меня и появилось ощущение, что кое-что из подробностей аварии моей машины она попридержала. Но она опознала в убийце Кэйна такую же тварь, как и те, с кем мы сражались в Уэстчестере у нее дома, и заверила меня в своей поддержке во всех делах, что бы я ни замыслил.