Рука Одиночества

Запахло жареным. В том смысле, что последствия открытия каверны на дне озера легко прогнозировались. И в то же время не прогнозировались вовсе. Творец, вцепившись в бороду, глядел на катаклизм, внутренне готовый как минимум к тому, что придется наполнять котлован заново, и справляться с огромным облаком испарений.

Пес неистовствовал.

Бурление достигло пика: вот уже пенистый гейзер ударил вверх и…

На этом представление окончилось. Озеро угомонилось. Вода разгладилась. Пес все еще буйствовал, но у Творца отлегло от сердца. Он разжал пальцы и отутюжил бороду.

– Гав! Рьяв-тяв!

– Покою-Покою. Ушло Оно.

Выждав для верности секунд тридцать, Творец решился уже накинуть ошейник на пса, но так и не довелось Ему. Он понял, почему продолжало беситься благородное животное. Там где недавно бурлила вода, вновь стало неспокойно. Что-то темное покинуло глубину и безвольно уперлось в воздушную преграду.

Творец снова схватился за бороду.

То был человек.

Дано было простому Озеру узреть ликование Создателя.

Эта бурная реакция чем-то неуловимо напоминала беспорядочные кувырки Робинзона увидевшего спичку корабельной мачты на горизонте. Творец кричал и смеялся, да сыпал словами, которые сотрясали Сад. Вышли животные, прилетели птицы, что бы узнать, чему рад их любимый Отец.

– Человек! Че-ло-век!

Как должен быть честен, как справедлив и кроток!

– Пес! Тащи его!

Пока послушный зверь, отфыркиваясь, греб к телу, Создатель вспомнил, что может вызволить праведника из озера полу-движением мизинца. Прекратив прыгать и жестикулировать, он вознесся вверх и, собственно, полу-шевельнул мизинцем. Пес обиженно проводил взглядом клин пенящейся воды, который несся к берегу, как спортивная лодка.

Взметнулся песок.

Творец заметался. Он сорвал с себя маск-халат и сотворил выходную тогу, белую как молоко. Приняв торжественный и просветленный вид, он воссиял и медленно приблизился к праведнику.

Тот был мужчиной, чему Создатель вовсе не удивился. В одной из книг, прибывающих из Неизвестности, он вычитал, что женщины – вместилище греха и похоти. Это утверждение вполне коррелировало с его личным опытом.

Мужчина, согнувшись от резкого торможения, лежал, заметно испаряясь. Его необычная одежда, покрытая зелеными и бурыми пятнами, побелела от песка. Волосы были короткие, светлые. Костистое лицо осунулось.

Он был совершенно незнаком Творцу. Немыслимо.

Человек вздрогнул и хрипло задышал, по-щенячьи неловко шевеля руками. Он приподнял голову, но тут же обмяк от слабости.

Может быть, это снова глум Неизвестности, – озадачено подумал Создатель. Отчего я не знаю его? Ведь ни разу не слышал его молитв, не знаю как он жил.

Но ликование глушило все. Даже величие таяло: хотелось обнять этого неизвестного святого в солдатском камуфляже.

– Встань, – было сказано ласково.

Человек закашлялся, сплевывая воду.

– Где я? – едва слышно спросил он.

– В Саду Благоденствия. В Очаге Покоя. Встань.

– Я не могу.

– Можешь. Возьми Силы От Этого Места. Оно Даст Тебе Безвозмездно. Сколько Хочешь. Ибо Ты Жил Честно.

Кряхтя и постанывая, человек подтянул ноги и встал на карачки. Пес вдруг зарычал. Весьма недоброжелательно. Творец показал ему кулак и цикнул, показав в сторону жилища. Поджав хвост, униженное животное тявкнуло и снова зарычало, глядя на прибывшего.

– Тише, – вполголоса произнес Создатель. – Не Пугай Его.

Пес заскулил.

– Хватит.

– Гав!

– Оставь Нас!

Унося попранные чувства, пес убежал в заросли, расталкивая любопытных зверей и пугая птиц.

Человек, тем временем, озирался по сторонам, разгибаясь как примятая травинка. Вид у него был ошалелый. Казалось, что он сейчас прыгнет обратно в озеро. Особенно ему не понравился вид приблизившихся львов и прочих тяжеловесных хищников. Впрочем, из воды за ним внимательно наблюдали крокодилы.

– «Ого», – словно бы говорили они. – «Похоже дело действительно нешуточное. Не разинуть ли нам свои безобразные пасти в честь этого?»

Человек отшатнулся.

– Это точно Сад?

– Да. Как Твое Имя? Я Не Узнаю Тебя.

– Мое имя Никас Аркас. А ты…

– Да.

Эту новость нужно было переварить. Творец терпеливо ждал.

– Значит, я мертв.

– Ты Жив. Отныне и Навсегда.

Никас Аркас ничего не ответил. Он уже сидел на песке, разведя согнутые колени, и тупо глядел на крохотного рачка. Рачок, в свою очередь, глядел на человека. Через минуту он уполз.

Тогда Создатель сказал:

– Я…

– Мне нужно подумать, – скорбно перебил Никас Аркас. – Могу я побыть один? Пожалуйста?

На это Творец не рассчитывал. У такого события просто обязана присутствовать торжественная часть.

– Позволь, я поброжу по Саду…

– Нет! То Есть… Не сейчас. Сперва Примешь От Меня Приглашение.

Никас Аркас нехотя согласился.

Он шел вслед за сияющей фигурой, рассказывая о своей жизни. Как сладко было слушать его, после столетий блеяния козы-проматери. Человек был воистину святым. Жизнеописание его было прозрачными чернилами нанесено на белейшую бумагу. А сколько мук он пережил, сколько невзгод перенес, ведь как много испытаний выдержал.

– Почему же я не знал про тебя? – счастливо спрашивал Творец.

– Так вышло, – скромно отвечал Никас.