Рука в перчатке

Де Руде не ответил. Дол видела, как напрягаются мышцы у него на шее, медленно поднимаются сильные покатые плечи, когда он медленно и глубоко вдохнул. Казалось, прошли минуты, прежде чем его плечи опустились, а когда они дошли до нижней точки, он сказал без вызова, но и не сдаваясь:

— Если вы подозреваете, что я убил его, арестуйте меня.

— Зачем вы сделали это? Потому что он знал, что вы убили Сторса? Из-за этого?

— Арестуйте меня.

— Почему вы сказали, что слышали, как он закрыл дверь на замок?

— Арестуйте меня.

Шервуд откинулся на спинку стула. Кремер пробормотал:

— Угу. Вы запечатали ему рот. Так иногда случается. — Но на экстремистское предложение Брисендена — передать ему де Руде, инспектор ответил; — Шансов нет, взгляните на его рожу, да он измотает весь отдел.

Видимо, Шервуда он уже измотал, так как тот совершенно перестал ему отвечать. Прокурор выпаливал вопрос за вопросом, пытался застать его врасплох, угрожать, взывать к его рассудку. Все бесполезно. Кремер оказался прав: де Руде запечатали рот. Он повторял только одно: «Арестуйте меня», или вовсе ничего не желал говорить. Даже головой не качал в знак согласия. Наконец прокурор приказал патрульному:

— Выведите его на воздух, пусть его покараулят.

Де Руде, мы задерживаем вас как основного свидетеля. Пусть никто с ним не перемолвится даже словечком. Давайте сюда Чишолма.

Брисенден наблюдал, как они уходят, и бормотал:

— Если бы вы разрешили мне посадить Циммермана, он был бы сейчас жив и мы из него все бы вытрясли. Говорю вам, пусть Тэлбот отведет эту птицу в участок и поработает над ней. Прошу занести мои слова в протокол.

— О'кей. — Шервуд залпом выпил чашку давно остывшего кофе. — Протокол мне без надобности. Мне бы только остановить эту проклятую душиловку. — Он налил себе кофе погорячей и стал цедить его глоточками. — Пусть он попозже с ним поработает, если уж вам так хочется. Сначала давайте разберемся, что у нас есть. Чего нам не хватает, так это мотива. И даже нет намека, в каком направлении его искать. Зачем, к черту, де Руде понадобилось убивать Пи Эл Сторса? Или Фольцу? Или даже Чишолму? Для Рэнта у нас есть мотив, но какое к нему может иметь отношение Циммерман? А если де Руде и вправду слышал, что Циммерман запирает дверь на замок, как к нему вошел Рэнт? А если убил де Руде, то зачем ему понадобилось так глупо врать, что он слышал, как Циммерман запер дверь? И зачем он убил Циммермана, не говоря уж о том, какого дьявола ему надо было убивать Сторса?

А если их убили разные люди? Кто эти люди и зачем убили? — Шервуд посмотрел на Дол. — Что скажете, мисс Боннер? Как по-вашему, почему я послал за де Руде? Потому что он слышал, как Циммерман запер дверь. Как вам это нравится?

Но Дол не успела объяснить, как именно это ей нравится. Вошел Лен Чишолм.

Его внешний вид не выдерживал никакой критики. Дол смотрела на него и думала: «Они могли по крайней мере стряхнуть с него пепел от сигарет».

Галстук у него сбился набок, рубашка выскочила из брюк, а лицо казалось маской, не то комической, не то героической. В зависимости от настроения можно было выбрать подходящий вариант. По крайней мере, в нем угадывалось мужество отчаяния.

На мужчин он совсем внимания не обратил, а сразу закричал Дол:

— Ох! Вот и ты… вот ты где… Расследуешь убийство. — Было очевидно, что он силится быть дружелюбным.

Дол ничего не сказала. Он нахмурился и повернулся к мужчинам:

— Боже мой! Вы еще здесь, ребята? — Немного дрожащим вытянутым пальцем он уперся в Кремера, занявшего волей судеб стул Мэгвайра из Бриджпорта. — Что за шутки с вашим носом? У вас был совсем другой! Вы слышали про Сирано де Бержерака? Вот давайте все послушаем, как вы говорите, Сирано де Бержерак. Затем переключился на Шервуда: — Можно я сяду?

Кремер с отвращением пробормотал, обращаясь к прокурору:

— С таким же успехом вы можете задавать вопросы стиральной доске. Это и есть ваш человек, стучавшийся к Циммерману?

— Да, и он видел Сторса, спавшего на скамейке.

— Ха. Везде поспел. — Кремер жевал свою сигару и с интересом наблюдал за героическими усилиями Лена, пытавшегося усесться на стул. — Если он притворяется, то прекрасно. А вот если вы уложите его спать, то он проснется и не вспомнит ничего. А будете к нему приставать — его может хватить удар.

Шервуд пристально смотрел на Лена:

— Послушайте, Чишолм. Вы знаете, как вас зовут?

— Конечно, — широко улыбнулся Лен. — А вы?

— Насколько вы пьяны?

— Ну, — нахмурился Лен, — вам я скажу. Слишком пьян, чтобы вести машину. Очень уж я благоразумный. Но не настолько я пьян, чтобы не знать, где нахожусь. Точно знаю, где я.

— Вот и отлично, — обнадежил его Шервуд. — Значит, вы помните и где вы были. Например, когда вы пошли к Циммерману. Что вы там делали, в его комнате?

Лен презрительно посмотрел на него:

— Вы хотите сказать — в моей комнате. Вы все перепутали. Вы имели в виду, что я делал в своей комнате.