Рука водящая

И ему становилось плохо, хотелось встать и демонстративно выйти из класса. Но детдомовское воспитание не позволяло ему так поступить. И когда в конце урока к нему подходила гордая учительница в надежде услышать похвалу от начинающего учителя, этот начинающий открывал рот как рыба, не в состоянии выпустить ни звука.

Какие же уроки проводил он сам?

Делал всё наоборот, чему учили и что показывали коллеги и, конечно же, назло своей учительнице, которая вызвала его маму и что-то грубо сказала.

Коллеги к нему на уроки не приходили.

Им не нужно было ходить к нему, ибо и не допускали мысли, что у него тоже можно чему-то научиться.

Завуч не спешила его проверять, у неё и так было много забот: готовить отчёты, собирать справки, составлять планы, а также — разрешать конфликты. Ей не нужно было проверять новичка ещё и по той причине, что на него не было никаких жалоб от родителей. Ещё она боялась того, что обиженный проверкой учитель мог уволиться из школы. И где тогда найти замену? Никто не хочет работать учителем, тем более, если школа находится на окраине города.

* * *

Из кабинета директора он поспешно направился в свой класс.

Дети встретили его радостными возгласами.

— Что мы будем делать? — спросил он у детей.

— Сегодня хорошая погода, давайте погуляем…

— Лучше в футбол поиграем…

— Нет, — сказал учитель, — так нельзя. Урок есть урок. Вот и спрашиваю, что нам делать на уроке?

У него получилось так, что всю программу по чтению и математике он закончил гораздо раньше, чем полагалось. Другие учителя жаловались, что у них не хватает времени, чтобы пройти программу. А у него времени хватило. И он растерялся: что дальше делать? Не станет же повторять и закреплять пройденное. Тогда он обратился к детям:

— Скажите, что нам делать, когда делать уже нечего?

Сначала предложили почитать что-нибудь интересное. Он сказал:

— Хотите, почитаю вам то, что сам читаю? Это не детская книга, а для взрослых.

Дети восхитились.

Он показал им толстую книгу. Это был роман Достоевского «Преступление и наказание».

— Ух, ты… — порадовались дети.

И он начал им читать Достоевского.

Дети увлеклись.

Он не обсуждал с ними ничего, не задавал вопросов. «Слушайте и попытайтесь всё понять», — сказал он детям.

Они, может быть, поняли не всё. Но помогали им чувства: они то грустили, то возмущались, то восхищались. Иногда же лились слёзы — плакали даже мальчики. Не скрывал слёз и учитель.

Так прошла первая свободная от программы неделя.

Когда учитель дочитал последнюю страницу и посмотрел на своих учеников, он их не узнал — они повзрослели, они были озабочены.

Потом несколько дней они посвятили музеям, театрам. Остались ещё две свободные недели, после чего завершится учебный год, и он расстанется со своим классом и школой.

— Так скажите, что же нам делать?

Голубоглазая девочка сказала:

— У меня есть предложение. Вы же студент филологического факультета, и скоро у вас будут экзамены?

— Это так.

— Нельзя ли узнать, какие вы будете сдавать экзамены?

— Почему же? Можно! Скажем, историю литературы, языкознание…

— Алексей Александрович, — прервала голубоглазая девочка, — расскажите нам об истории русской литературы…

— Что?!

Но дети воодушевились.

Всех перекричал зеленоглазый мальчик.

— Алексей Александрович, вообразите, что вы профессор университета, а мы ваши студенты четвёртого курса. Прочитайте нам лекции по истории русской литературы, а потом мы сдадим вам зачёты…

Класс взорвался от восторга.

— Как?! — не сдавался учитель. — Вы же ученики четвёртого класса?

— А вы вообразите, что мы студенты…

— Но вам будет скучно, лекции ведь для взрослых!..

— А вы сделайте так, чтобы нам было интересно…

— Вы же не поймёте?

— Но мы поняли Достоевского…

Все возражения учителя дети смело парировали.

Он отошёл к окну, посмотрел, какую нежную зелень распускают деревья.

Дети застыли в ожидании.

— Значит, вы хотите послушать курс лекций по истории русской литературы? — он не обернулся к детям. За его спиной прогремело «да». — Значит, вы как студенты, а я как профессор? — опять мощное «да». — Так и быть! — сказал он.

— Ура! — закричали дети.

Но Алексей Александрович преобразился.

Его глаза увидели перед собой за студенческой скамьёй тридцать шесть юношей и девушек, красивых и талантливых молодых людей. Студенты четвёртого курса стоя встретили своего любимого профессора.

— Садитесь, — мягко сказал профессор, — итак, мы начинаем курс истории русской литературы. Сегодня у нас будут две пары вводных лекций…

* * *

После уроков… Нет-нет, после лекций со своими студентами Алексей Александрович направился в кабинет директора. Ему хотелось высказать своё восхищение по поводу утренних стихов, но в прихожей его остановила секретарша и шёпотом сказала:

— Он ещё не выходил, всех, кто рвался к нему, я отправила обратно!

— Хорошо сделали! — похвалил девушку Алексей Александрович и попрощался с ней.

Вышел на улицу. Теплый майский день ласкал его. Настроение было хорошее — профессор остался доволен своими студентами: они были внимательны и задавали умные вопросы.

Он решил идти домой пешком. Понадобится часа три с лишним, время есть, а день — чудесный.