Рука Жизни: истории, которые вдохновляют (СИ)

Мише стало не по себе. Врач так легко рассуждал на тему операции, как будто это было то же самое, что покурить сходить. А Миша-то был в первый раз!

К молодому человеку подошла пожилая медсестра и проводила его до кабинета сдачи анализов. Через какие-то 40 минут Миша уже поднимался в отделение хирургии. Еще через полчаса Мишу уже готовили к операции.

Он только и успел позвонить жене, дать указания по поводу того, кто и как должен отогнать машину во двор, позвонить в офис и попросил жену привезти больничные вещи. Как сказал врач, ближайшие две недели Мишу ожидает «отпуск». Конечно, самого «отпускника» перспектива такого «отдыха» не радовала. Отделение хирургии был не намного лучше приемного покоя: обшарпанные стены, старая мебель, грязный туалет. Печальную картину дополняли перевязанные, перебинтованные люди, которые ходили по коридору или сидели, как зомби, в каких-то необычных позах.

Так как в палатах мест не оказалось, Мишу положили прямо в коридоре. Кровать ему заменила кушетка, на которой обычно сидели в ожидании начала обеда. Постель еще не принесли, и вот в таком непонятном виде Миша лежал и рассматривал белый потолок.

Почему? Зачем? Почему сейчас? Откуда вообще берется этот аппендицит? Две недели простоя! Кто мне за это заплатит? План не сделаю, премию не дадут! Миша лежал и размышлял.

Он и не заметил, как подъехала каталка. Медсестра, женщина средних лет с приятным лицом, сказала:

– Сам сможешь лечь? Или тебя поднять?

– Смогу, – тихо ответил Михаил и забрался на каталку.

– Ценные вещи в сейф сдали?

– Да.

– Ну, хорошо, тогда поехали?

Проехали через весь длинный коридор хирургического отделения. Пока катились, Миша ловил на себе сочувствующие взгляды других пациентов так, как будто его везут не на операцию, а в крематорий. «Ну, и что тут такого? Обычная операция, такие сотнями делают,– вспомнил он слова принимавшего его хирурга. – Для нас это, как зуб вырвать, проще простого». Жаль, не успел Миша спросить, бывают ли летальные исходы втакого рода операциях. И может, к лучшему, что не спросил, чтобы не расстраиваться, если и бывают. А с другой стороны, лучше бы знать.

Доехали.

Наркоз. Мысли спутались, и Миша погрузился в небытие. Сквозь свой искусственный сон он еще слышал болтовню хирурга с медсестрами, потом – резкий свет, смех. Он улыбнулся сам себе и всей ситуации и провалился в глубокий сон.

Очнулся. Глаза открывать не хотелось. Полежал, подождал, как будто собирая силы. Открыл глаза.

Это сон? Или нет? Боль в правом боку подсказала, что все-таки это реальность. «Похоже, и вправду мне сделали операцию. Так быстро. Сколько сейчас времени? Машину, интересно, отогнали во двор? Где я лежу вообще?» – Мишина голова продолжала генерировать вопросы.

Миша лежал на знакомой своей кушетке в конце коридора. Была ночь, и все уже давно спали. В середине коридора горел свет … От-куда-то доносилисьстоны и храп. Где-то кто-то с кем-то говорил громким шепотом. Боль пронзила тело Миши.

«Вот так и аппендицит! Дождались! Пришел! Столько лет жил и думать не думал, что в двадцать девять лет аппендицит вырежут! Внес ты, дружок, коррективы в мои планы. Спутал все, сволочь!»

Миша лежал и думал. Ему хотелось плакать от боли, на душе было грустно и щемило сердце. Где он? Зачем? Как там его домашние? Так хотелось к ним. А еще хотелось поесть и попить. По щекам Миши покатились слезы.

Как потом узнал Миша, такое состояние после наркоза присуще большинству пациентов: постнаркозный психоз, что ли. Короче, отходить от действия лекарств было и приятно, и неприятно одновременно. Хотелось пожалеть себя, слезы катились и катились, не переставая.

Миша снова уснул. Проснулся он уже рано утром. Открыв глаза, он увидел перед собой лицо жены. Снова слезы покатились по его щекам. Но на этот раз это были слезы радости и благодарности.

– Ты пришла, – сказал он, улыбаясь через боль.

– Да, милый! Как дела?

– Все просто сууупер! Лежу в коридоре после операции. Поесть хочу и пить хочу. Бок болит. Все отлично, – пошутил Миша.

– Ладно, ничего, бывает, – ответила она и отвернулась, всхлипывая.

Миша сделал вид, что не заметил слез жены. Она не любила, когда он обращал внимание на ее слабость, и, тем более, сейчас, она должна была быть сильной.

– Представляешь, у меня там внутри что-то вырезали? – улыбнулся Миша.

– Ага, – улыбнулась Лена. – Ладно, все хорошо.

– Что хорошо, дорогая? Ну, что ты говоришь? – разозлился Миша. – Как может быть хорошо, если я в больнице, дела встали, тренировки придется приостановить!?!..

Миша все больше начинал заводиться. Как это она могла такое сказать – «хорошо». Да уж, ничего хорошего он здесь явно не находил! Придется две недели просидеть в больнице, с незнакомыми людьми, есть непонятную и неблаговидную стряпню местной столовой… А на улице – весна, красота! А ты здесь, словно в заточении. «Хорошо» – сказала тоже!..

– Ты давай не ворчи!

– А я и не ворчу. Я что, что-то сказал?

– Я же вижу по глазам, лежишь, думаешь, как она могла, как она могла!?! А ты посмотри на это с другой стороны.

– С какой еще другой? Нет никакой другой стороны!