Рухнувшие небеса

Девушки, сия «богини», внимания которых не достоин кто попало, посмотрели на меня с отвращением и, как бы показывая, что парень принадлежит только им, облепили его плотнее. Я всем сердцем надеялась, что своими тушками они перекроют ему доступ к ксилороду.

– Разве я тебе не нравлюсь, Монашка? – Он вскинул бровь, отодвигая одну из девиц в сторону, словно та была обычным предметом.

Я давно предписала ему много нехороших качеств, одно из которых – чрезмерная самовлюбленность.

– А почему ты должен мне нравиться?

– Я нравлюсь всем, – гордо сказал он, нахально улыбаясь.

Да ну?

– Но не мне.

В этот самый нелепый момент, когда его угораздило достать свою визитку с номером телефона и зачем-то протянуть мне, явилась Карен. Увидев нас вместе, она запищала и запрыгала, как болванчик. Я собиралась все объяснить, но внезапно незнакомец заговорил, давая понять, какими нелепыми будут мои слова…

– Габриель. Габриель Эйнсфорд. Можешь звонить мне, когда вздумается. – Он оглядел мое тело вновь, тем временем, я проклинала его чертову визитку. – Заслужила, Монашка. Классные сиськи.

Карен готова была растаять на месте. Она пихнула меня, из-за чего я попятилась в сторону и одарила ее удивленным взглядом. Ну уж нет, я не буду брать его номер. Ни за что на свете.

– Извращенец, – выплюнула я, шагая прочь и оставляя Карен нелегкий выбор: следовать за мной, либо оставаться с кумиром всей ее жизни.

Спустя несколько секунд тяжелых раздумий, подруга рванула за мной. Все же, дружба сильнее. Она подстроилась под такт моей ходьбы, на ее лице ясно читалось «да-как-ты-могла-не-взять-его-визитку?» На ее немой вопрос я пожала плечами и закатила глаза, когда голос, одновременно красивый и ставший таким надоедливым, рассек звук утихающей музыки.

– Кажется, у тебя корсет развязался. Смотри, как бы твои прелести не увидел никто, – в его словах чувствовалась наглая улыбка. – Никто, кроме меня.

Я совсем забыла, что недавно ослабляла корсет и возилась с ленточками на спине. Вот черт. Остановившись, словно показывая шоу, медленно и демонстративно затянула их, затем с огромным усилием завязала в бантик. Сейчас мою грудь сдавливало как никогда раньше. Мечта – переодеться в любимую пижаму с мишками увеличивалась в геометрической прогрессии с каждым моим разъяренным шагом, от которого формы подпрыгивали, как дельфины в море.

Я вылетела из «Мо», прежде чем Карен остановила меня, больно вцепившись в руку. В ее карих глазах читалось непонимание.

– Куда ты собралась?

– Домой.

Я увильнула от ее хватки и, поправляя корсет, двинулась дальше, не представляя, как столько кварталов буду ковылять пешком, тем более, в темень. Собравшиеся возле входа парни скандировали мне, предлагая непристойности, а я боролась с желанием задушить их.

– Стой, Скай! – Карен встала на пути, заставляя остановиться. – Тебя кто-то обидел?

– Мне там не понравилось.

Что слабовато сказано.

– А как же музыка «Сладкого забвения»? Как же парни из этой группы?

Я выдохнула.

– Я услышала только одну песню и почти никого из них не видела.

– Не ври. Сам Габриель Эйнсфорд говорил с тобой! С тобой, слышишь? – Она произносила эти слова так, словно считала меня слабоумной.

– Не знаю, как ты, но я пойду домой. Повеселись, Карен. И да, извини, что я, такая гордая, не взяла его номер.

Я возобновила шаг. Карен измученно захныкала, мельтеша за мной.

– Как я тебя ненавижу, Грейс. Тащи свою задницу в минивен и немедленно все рассказывай!

5

Когда я просветила Карен во все подробности и ответила на ее весьма глупые вопросы, вроде тех, как выглядел Габриель, подойдя ко мне, или же с каким усердием он не давал мне отправиться в мир иной, когда я подавилась «Маргаритой», то она разрешила мне вылезти из машины и рвануть домой. Забравшись на крыльцо и стараясь не уснуть на месте, я открыла дверь, слушая несвязную речь подруги, которая высунула голову в окно и наблюдала за моими вялыми действиями.

– Чет, ты гумспела хоть что-то вымпить, – заплетающимся языком проговорила она. Ей хотелось спать не меньше меня, и сейчас я сомневалась, что Карен доедет домой без происшествий.

Я оглянулась, пытаясь перевести ее непонятную речь на человеческий язык. Карен почти спала, свисая с окна и подпирая постоянно падающую голову рукой. Она жевала предложения и напевала бессвязную мелодию, принуждая усомниться в ее трезвости.

Похоже, эта засранка успела где-то выпить.

–Что? – спросила я: наверное, это прозвучало так же невнятно, как говорила Карен.

– Оххх, – она распахнула слипшиеся веки и, вспомнив, где находится, выпрямилась, —короче, я позвоню тебе, Грейс. Вечером или… не знаю. Во всяком случае, жди звонка.

Минивен тронулся с места. У меня была весьма запоздалая реакция, и когда автомобиль подруги скрылся из виду, я прокричала:

– Может, останешься у меня?

Я вздохнула, искренне надеясь, что она не уснет за рулем и не собьет кого-нибудь.