Руки кукловода

Я взглянула на часы: половина седьмого. Это он называет «закончить пораньше». А когда же в таком случае попозже?

– Скажи честно, ты ночуешь иногда здесь в приемной на диване? – вырвалось у меня.

Никита покраснел:

– Ну… бывает, что процесс идет, и если не на кого оставить…

– А что твоя жена говорит по этому поводу? – спросила я так просто, наугад.

Честное слово, в том состоянии мне было совершенно не интересно, что думает его жена. Я про нее ничего не знала, только два года назад встретила в метро Таньку Мелкоступову из параллельного класса, которая после школы тоже поступила в Техноложку, так вот, она рассказала про Никиту, что после окончания института он женился на девушке из своей группы.

– Я не женат, – глухо сказал Никита и отвернулся.

В полном молчании мы прошли длинным коридором, вышли во двор, где Никита повел меня к стоявшим в углу стареньким «Жигулям». Машина, как ни странно, двинулась с места более‑менее плавно, и мотор не кашлял.

– Насчет жены, – начал Никита о наболевшем, – я был женат… но она…

Вот только не хватало мне сейчас исповеди бывшего соратника по ученическому научному обществу имении Леонардо да Винчи! В то самое время, когда я чувствую себя полной и состоявшейся идиоткой, не хватало еще слушать жалобы друга детства на его неудавшуюся личную жизнь! Я представила, как Никита раскиснет от разговоров, как будет вздыхать, что личная жизнь не удалась, что жена его не понимает, а он все равно ее любит… А от меня в таком случае, наверное, потребуется гладить его по голове и твердить, что все образуется, а потом Никита возьмет себя в руки и скажет, что я очень ему помогла в трудную минуту и что он еще со школьной скамьи знал, что я – отличный парень.

Мне захотелось немедленно выпрыгнуть из машины на полном ходу. И пускай я разобьюсь хоть насмерть, только бы не участвовать в отвратительной сцене, которую я так ярко нарисовала только что в своем воображении.

– Послушай, – решительно начала я, – я совсем не хочу слушать про твои нелады с женой.

– А никаких неладов нет, – спокойно ответил он. – Просто в один прекрасный день она сказала, что я женат не на ней, а на своем комбинате, и ушла. Так и расстались, спокойно и без обид.

Я пожала плечами в полумраке салона. Если честно, то я была с Никитиной женой совершенно согласна. Ну сами посудите, мы с ним не виделись без малого десять лет. И когда встретились и провели вместе несколько часов, все это время он непрерывно говорил только о комбинате. Он не спросил меня, как я живу и с кем, он не стал предаваться воспоминаниям детства, не поинтересовался, что я знаю про учителей и ребят… Он одержимый, поняла я.

– Ты считаешь, что она права? – спрашивал между тем Никита.

– Кто? – очнулась я от своих мыслей.

– Моя жена…

– О Господи! – вскричала я. – Да я знать о ней ничего не хочу! Сам подумай, какая мне разница: права она или нет. Да и тебе теперь тоже…

– Да, потому что я даже обрадовался, когда мы расстались. Насчет того, что я женат на комбинате, это она, конечно, загнула, но тоска такая была с ней на тусовки какие‑нибудь ходить… или в ресторан. А то еще в филармонию…

– Всегда знала, что ты станешь трудоголиком, – констатировала я. – А куда мы, собственно, едем?

Я спросила так просто, без всякой задней мысли, но у Никитушки, как оказалось, в голове задние мысли были, потому что он как‑то замялся, потом неуверенно предложил:

– Давай зайдем куда‑нибудь, а? Есть очень хочется…

– А дома, в жилище одинокого холостяка, киснет в холодильнике полпачки неудобоваримых пельменей, – протянула я.

– И тех нету, – честно ответил Никита.

– Ты же не любишь рестораны, – поддразнила я.

– А кто тебе сказал, что мы идем в ресторан? – удивился Никита. – Тут недалеко имеется уютная такая забегаловка, меня там знают.

На забегаловку я была согласна, потому что в ресторан в нынешнем прикиде – мятых джинсах и заляпанные новоапраксинской грязью ботинках – меня вряд ли бы пустили.

Забегаловка оказалась небольшим уютным кафе. Было чисто, на стенах висели симпатичные картинки, на столах – букетики цветов, слава Богу, не желтых. Народу там, несмотря на вечернее время, было не так уж много. Никита по‑хозяйски направился к угловому столику. Откуда‑то из боковой двери выплыла официантка.

– Никитушка, солнце мое! – запела было она, протягивая руки для объятий, но осеклась, заметив меня.

– Здравствуй, Алла, – спокойно сказал Никита и пододвинул мне стул, – вот, познакомься, это Саша, моя…

Бьюсь об заклад, он хотел сказать, что я его школьная подруга, но в последний момент одумался. Не хватало еще официанткам все про меня рассказывать. Но, судя по тому, как смотрела на него дебелая Алла, она явно имела виды на Никиту. Все ясно: ту, первую жену, он не устраивал, потому что не мог удовлетворить ее культурные запросы. Теперь женится на простой непритязательной официантке. Культурных запросов никаких, зато готовит небось хорошо. И в душу лезть по мелочам не будет и отношения выяснять. Лишь бы муж деньги в дом приносил.