Руки мои, не опуститесь…

Полночи ушло на обдумывание нового плана действий, она нашла ответы на вопросы пациентов, которые должны подойти к ней за ответами. Сгребла с собой фармацевтические справочники, терапевтические сборники и с трепетом зашла в кабинет №37, начиная свой второй рабочий день. В регистратуре узнала график работы лаборатории и кабинетов функциональной диагностики, и совершенно не стесняясь, при каждом непонятном случае открывала нужные страницы, пробегая их глазами, восстанавливала в памяти требуемую информацию. Ее не смущало, что могут подумать о ней больные. Главное – NO NOCERI! (не навреди). В перерыве между пациентами (летом их меньше) выбрала время и пошла к понравившемуся ей при вчерашнем знакомстве старшему терапевту Фоминой Антонине Александровне, которая устроила ей ликбез по выписке больничных листов. Тщательно объясняя каждую строчку, правила, Антонина Александровна настолько расположила ее к себе, что Катерина почувствовала в ней родственную душу. Сразу ушла половина тяжести с души.

Первое заслуженное чистосердечное «спасибо» Катька услышала только через три дня работы, к середине первой недели. Со слезами на глазах шла она домой и понимала, насколько деградировал ее мозг за три года декретного отпуска. Это было не просто отсутствие навыка работы, это было позорное отсутствие знаний. Затмив рабочую часть мозга бытовыми проблемами, подлая память так лихо запрятала в кулуары сознания всю годами приобретенную медицинскую информацию, что работа по извлечению приравнивалась к работе по бурению нефтяной скважины. Неизмеримые по энергетической затрате силы и терпение предстояло приложить Катьке, чтобы восстановить и заставить работать потухший мозг.

После окончания работы она теперь не стремилась домой, ноги несли ее прямо в альма матер. Туда, где она с таким удовольствием приобретала знания, чтобы быть лучшим врачом – в медицинский институт, теперь уже академию. Взяв с собой диплом об окончании и большую толстую тетрадь, Катя прямиком шла в читальный зал библиотеки, где набрав кучу литературы по анатомии, нормальной и патологической физиологии сердечно-сосудистой системы, проводила часы, зарисовывая и записывая всю необходимую информацию о сердце и сосудах, чтобы не выглядеть круглой «платной» дурой в период обучения в кардиологическом отделении. Уже через несколько дней половина общей тетради была заполнена красочными рисунками сердца со всеми его артериями красного и венами синего цвета, а также отдельные зарисовки проводящей системы желтым и коричневым цветом. Все подписи четко в столбик, вся информация о патологии – на отдельных листах крупным шрифтом.

С каждым днем приходила уверенность в том, что ничего страшного не произошло. Пусть все сначала! Если от нее требуются такие жертвы, то она все равно выдержит. Главное верить в себя и еще – чтобы руки не опустились. А она сильная и все сможет!

V

1 сентября без пяти минут 8 утра она сидела в ординаторской кардиоревматологического отделения областной клинической больницы. Ординаторская была большая. Около десяти рабочих столов ровненько стояли по периметру, два кресла, между ними – маленький журнальный столик с двумя телефонами (городской и внутренний), в углу – холодильник, около стены – стеллаж с трепаными книгами и учебными пособиями. Сказать, что было уютно, нельзя, но в целом для рабочей атмосферы подходяще. Заходили молодые врачи, ординаторы, садились на свободные стулья. Все друг другу улыбались, здоровались. Екатерина ни с кем не была знакома. Ее тоже никто не знал и особо внимания не обращал. Все ждали начала пятиминутки.