Руки, полные бури

Но сам постоянно теряется во мраке и навязчивых мертвецах.

Вряд ли кто мог это понять, даже у разных богов смерти сила проявлялась абсолютно по-разному. Тот же Гадес спокойно пропускал мёртвых в то время, которое выбирал сам. Анубис выбирать не мог.

Нефтида не понимала, но остро сопереживала. Её тёплые ладони накрыли его сцепленные руки, распространяя масленый жар.

– Ты всегда был слишком взрослым, Инпу. Понимал то, что скрыто от других, видел даже больше, чем Осирис. Ты сумеешь с этим справиться.

Её вера в него была безграничной, непоколебимой.

– Спасибо, мам.

Анубис помнил, как Нефтида рассказывала ему сказки, когда он был маленьким, еще в Дуате. Он не видел мир живых, а она говорила о звёздах и о том, как пахнет Нил, когда отступает вода, оставляя живительный ил. Каковы на ощупь нагретые солнцем камни известняка.

Она поселила в нём ту жажду, то стремление, которое вело Анубиса вперёд, пусть порой он спотыкался. Он шёл за Сетом, но вела его Нефтида.

И он лучше многих знал, что её мягкая сила может сплетаться в твёрдые жгуты, ломающие чужие хребты.

В голове Анубиса возникла нечёткая мысль. После рассказа о сне он вспомнил последнюю часть, где бушевал мощный вихрь, рождённый из скорби. Кажется, Кронос не хотел, чтобы он видел объединённую силу богов, но подсознание говорило чётко.

И сейчас Анубис его понял.

Он с ликующим видом глянул на Нефтиду:

– Я знаю, как спасти Зевса!

– Что?

– Здесь же столько богов! Мы объединим несколько сил тех, кто умеет скрывать. Они спрячут нашу спасательную операцию от бдительного ока Кроноса. Сомнут ловушки. Один бог не сможет, но если сложить силу нескольких, получится!

Необязательно буря, но боги умеют сплетать силы, почему не употребить это во благо?

Видя, как на лице Нефтиды отражается понимание, Анубис знал, чем займутся другие боги, пока они вечером будут беседовать с ацтеками.

16

Однажды Анубис разрушил город.

На самом деле, небольшой и не специально. Никто из людей не пострадал – они ощутили землетрясение. Сет и Гадес помогали людям, позвали Амона.

Анубис не хотел. Осирис начал отпускать его из Дуата, и он не справился со своей силой, даже не помнил, что произошло. Знал, что сделал что-то не очень хорошее.

Амон приходит к нему, когда садится солнце. Чувствует себя вымотанным, уставшим. Весь пропитанный потом, с ещё испачканными в каменной пыли руками, потому что помогал с городом.

Амон направляется к реке, когда замечает сидящего Анубиса. Одинокого и потерянного.

– Ты чего не спишь? – Амон с трудом скрывает зевок и садится на траву рядом.

Анубис смотрит искоса:

– Я сделал что-то сильно плохое?

– Ты не хотел. Сет научит контролю.

– Меня надо наказать.

– Зачем? Ты сам себя достаточно наказываешь. Тебя надо научить, а не наказывать.

– Говорят, я хитрый. Сдружился с главой пантеона, чтобы меня не наказывали.

– Кто это говорит? – взвивается Амон. Он хочет знать, у кого в пантеоне длинный язык. Он ведь может и выжечь его на ближайшую сотню лет.

– Неважно.

Наверняка Исида. Она становится очень смелой, когда вспоминает, что в Дуат Амон особо не наведывается. А она частенько именно там с мужем.

– Может, это я хитрый, – говорит Амон. – Сдружился с сильным богом смерти, чтобы не пропасть, когда влипну в неприятности. О, ну и чтобы было с кем попадать в эти неприятности.

Анубис снял с головы шлем, кисло глядя на дорогу, расчерченную ярким светом фар.

Он остановился точно за машиной Сета, наблюдая, как там тоже заглушают двигатель. Поставив мотоцикл, повесил шлем на руль, размял ноги. Растрепал примятые в пути волосы.

Встреча за городом доверия не внушала. Особенно вечером, плавно переходящим в ночь. Особенно на такой дороге.