Руки вверх, Синяя Борода!

— Уверен!.. Где бы человек ни работал, он всегда должен радоваться!

— Чему радоваться?

— Да всему, — ответил директор. — Светит солнышко — радуйся, что оно светит. Идет дождь — радуйся, что он идет.

— Ну не знаю, — сказал Орешкина. — У меня вот бабушка умерла. Чему уж тут радоваться.

— Как это чему?! Радуйся, что она бабушкой умерла, а, скажем, не восемнадцатилетней девушкой.

Катька вздохнула.

— В том-то и дело, что ей восемнадцать было"

— Не понял.

— Мой прадедушка был три раза женат… — начала объяснять Орешкина.

— А-а, понял, — перебил Веселов. — У меня в роду аналогичная ситуация. — И Харитон Харитоныч принялся с подъемом рассказывать: — Мой прадедушка тоже был три раза женат. И каждая его последующая жена была моложе предыдущей…

— Мы бы хотели узнать… — сделала Лика попытку прервать разговорчивого директора.

Но не тут-то было.

Веселов оживленно продолжал:

— Впрочем, это еще не самое любопытное. Любопытно другое. И мой прадедушка, и мой дедушка, и мой отец — все были директорами кладбищ. Так что я из династии кладбищенских директоров…

— Очень интересно, — из вежливости сказала Соломатина.

— Еще бы не интересно! — воскликнул Харитон Харитоныч. — Я вам сейчас такое сообщу — вы вообще упадете. — Директор сделал эффектную паузу. — Моя прапрабабушка была знакома с самим Николай Василичем!

— С каким Николай Василичем? — не поняли девчонки.

— С Гоголем. Они познакомились, когда он останавливался в нашем городе.

— А зачем он здесь останавливался?

— Да бричка у него сломалась. Пока ее чинили, они и познакомились. И моя прапрабабушка; поведала Николаю Васильевичу одну историю, О том, как в наш городок приехал какой-то проходимец. А его приняли за ревизора. Николай Васильевич выслушал эту историю, а впоследствии написал свою знаменитую пьесу "Ревизор.

— Ничего подобного, — возразила Соломатина. — Сюжет "Ревизора" Гоголю Пушкин рассказал. Нам на уроке литературы говорили.

— Не знаю, что вам говорили на уроке литературы, а вот моя прапрабабушка…

— Послушайте, Харитон Харитоныч, — перебила его Орешкина, — нас больше интересует моя бабушка. Мы обошли все кладбище, но так и не нашли ее могилу.

Директор достал из ящика потрепанную тетрадку.

— Не волнуйтесь, девочки. Сейчас найдем вашу родственницу. Как ее фамилия?

— Несмеянова.

Веселов стал листать страницы, бормоча под нос:

— Несмеянова… Посмотрим, посмотрим… Неволяева, Немаляева, Несмейкина… Несмеяновой нет…

— Как нет? — изумилась Катька.

Веселов протянул ей тетрадку.

— Смотри сама.

Катька посмотрела. Несмеяновой в списке действительно не было.

— А где ж она?

Харитон Харитоныч развел руками.

— Чего не знаю, того не знаю. А откуда вы взяли, что она умерла?

— Нам этот сказал, как его… — Орешкина наморщила лоб, вспоминая.

— Чертков, — подсказала Лика.

— Да, Чертков. Мы из Питера приехали, в гости к Светке. Пришли к ней домой, а Чертков и говорит: она на кладбище.

— А он-то сам кто такой?

— Постоялец.

— Может, этот ваш постоялец большой шутник? Может, она на реку ушла. Купаться. Вы к соседям-то не заходили?

— Заходили. Их дома нет.

— Зайдите еще раз. Сами видите, в моем хозяйстве вашей бабушки нет.

— А в городе только одно кладбище? — спросила Катька.

— Нет, два. Есть еще старое.

— А где? Вдруг Светку там похоронили?

— Нет, на том кладбище ее не могли похоронить, — уверенно ответил Харитон Харитоныч. — Оно заброшенное.

— Да вы скажите, где? — настаивала Орешкина. — Мы на всякий случай сходим.

— Туда надо не идти, а плыть. Это кладбище на Монастырском острове. Но там уже лет пятьдесят никого не хоронят.

— Он бросил тетрадку в ящик. — Знаете, что я вам, девочки, посоветую? Пока соседи с работы не вернулись, вы в больницу сходите. Поговорите с врачами. Они же должны были смерть констатировать. Я думаю, врачи вам все расскажут. И от чего ваша Светка умерла, если она умерла, и где похоронена, если она похоронена…

— А больница далеко?

— Да нет, рядом. Через дорогу. Попрощавшись с жизнерадостным директором, подруги пошли к выходу.

— Желаю удачи! — бодро прокричал им вслед Харитон Харитоныч.

Девчонки вышли из ворот кладбища, перешли дорогу и вошли в больницу.

За стеклянной перегородкой, у окошка с надписью "Регистратура", сидела девушка в белом халате и делала себе маникюр.

Простите, — обратилась к ней Лика, — где тут смерть констатируют?

Это вам надо к доктору Цыпуху, — сказала девушка, аккуратно накладывая кисточкой лак на ногти. — В шестой кабинет.

Подруги пошли в шестой кабинет. И увидели доктора Цыпуха. В отличие от веселого Харитона Харитоныча, доктор Цыпух был мрачный тип с колючими глазами. Вот бы кому работать на кладбище.

— В чем дело? — сухо спросил Цыпух.

Катька начала объяснять;

— Понимаете, мы с подругой приехали в гости к моей бабушке, а нам сказали, что она умерла.

А я тут при чем?

Хотелось бы узнать, отчего она умерла. Доктор посмотрел на Катьку, затем на Лику.