Рукоять меча

– Как же нам с тобой потом найти друг друга? Или ты полагаешь обойтись без помощи?

– Если бы! – вздохнул Юкенна. – Без вашей помощи мне никак не обойтись. Только я пока не знаю, что за помощь мне понадобится, а подставлять вас до тех пор понапрасну не хочу. Лучше скажите, где вас искать. Я вас сам найду.

– В порту, – охотно откликнулся Кэссин. – В тупичке возле Старой Верфи. Положишь записку за кучу сломанных бочек. Они там испокон веку стоят, уже и мхом поросли. Знаешь это место?

– Найду как-нибудь, – кивнул Юкенна.

– В порту, в порту… – задумчиво пробормотал Кенет. – Послушай, твое высочество, а у тебя пустых гадальных бирок не найдется?

– Как не быть, – подтвердил Юкенна. – А тебе зачем?

– Надпиши их своей рукой и оставь нам.

– Гадать собрался? – ухмыльнулся Юкенна.

– Гадальщик из меня – как из жабы соловей, – хладнокровно возразил Кенет. – А вот если придет к тебе человек и скажет, что он-де от меня…

– Понял, – ухмыльнулся Юкенна. – Правильно. Свой почерк я всегда узнаю. А если нет бирки, значит, это не твой гонец, а соглядатай.

Он высыпал на стол несколько чистых гадальных бирок и быстро надписал каждую из них самыми обычными среди гадальщиков знаками: «земля», «вода», «удача» и прочими.

– Это ты хорошо придумал, – снова одобрил он, вручая Кенету горстку бирок. – Глядишь, из тебя еще и получится недурной придворный интриган.

– Вот уж чему не бывать! – Возмущенный Кенет скривился так забавно, что Кэссин едва не захохотал.

Кенет подкинул бирки на ладони, поймал их и ссыпал в потрепанную холщовую сумку.

– Погоди сумку завязывать, – остановил его Юкенна. – Хочу с тобой заработком поделиться.

Он вытащил из своей гадальной сумки четыре связки мелких денег и две крупные серебряные монеты.

– Для того, что я задумал, деньги эти не нужны, – объяснил Юкенна. – Наоборот, они могут мне только помешать. Не выбрасывать же их… все-таки сам заработал! А у вас обоих вид не так чтобы очень денежный. Вам лишняя монетка не помешает.

– Это верно, – согласился Кенет, пряча деньги в сумку. – Спасибо. Никогда не забуду, что племянник князя-короля нам на штаны да пропитание вот этими руками деньги заработал.

Понять по его тону, шутит ли он, или говорит всерьез, было решительно невозможно. Кэссин и пытаться не стал. А вот Юкенна, похоже, понял безо всяких усилий. Как же легко Кенет с людьми сходится! Вчера только они с Юкенной впервые познакомились, а сегодня понимают все с полуслова, как старые друзья, подтрунивают, усмехаются… а Кэссин и посейчас еще толком не разобрался, как ему вести себя с Кенетом, не говоря уже о Юкенне.

– Тебе пора, – объявил Кенет.

– Сейчас. – Юкенна встал и отвесил Кэссину прощальный поклон.

Вот когда Кэссин окончательно убедился, что перед ним – принц и дипломат! В неспешном поклоне Юкенны не было и намека на фамильярность – негоже ведь принцу панибратствовать с оборванцем: это унизительно не только для принца, но и для оборванца. Подобная бесцеремонность отдает чудовищным высокомерием: дескать, я тебя настолько ни в грош не ставлю, что подобный фамильярный поклон не может унизить моего достоинства. Нет, поклон Юкенны не был панибратским. Но не было в нем и церемонной официальности. Так кланяются человеку, к которому испытывают уважение и благодарность, на чью дружбу надеются в будущем… все правильно, Кэссин ведь Юкенне пока еще не друг, а всего лишь случайный знакомый. Другой на месте Юкенны долго и мучительно соображал бы, сравнивая мысленно все возможные и невозможные оттенки выразительности, и подобный поклон был бы итогом целого дня тяжких раздумий. А вот Юкенна поклонился именно так, даже не задумываясь. Его тело само выбрало, как именно следует выразить душевное расположение, и выбрало мгновенно, даже без участия рассудка. Совершая ответный поклон, Кэссин подумал, что уж теперь-то он понял раз и навсегда, чем опытные дипломаты отличаются от простых смертных. Никакие пространные объяснения не смогли бы выразить этого различия лучше.

– А вот теперь пойдем, – произнес Юкенна и взял Кенета за руку.