Рукокрылые, приматы, неполнозубые, панголины, зайцеобразные, грызуны, китообразные, ластоногие, трубкозубые, даманы, сирены и хоботные

Когда я говорил о странных нишах, годных якобы для карцерного заключения тех, кто, сильно ворочаясь, не дает соседям спать, то, конечно, шутил. В спальне царит неподвижность. Два-три вдоха в минуту. Ударов сердца – три, четыре, пять (а у сурка на летнем бутане пульс 88-140 ударов). Температура тела снизилась до температуры воздуха в спальне – иногда до нуля! В общем, не поворочаешься. И в таком положении всю зиму.

Как протопленная печь под слоем остывших углей и золы хранит жар, так центральная нервная система бережет энергию жизни. И между тем живучесть повысилась: если убить спящего сурка, его сердце будет биться три часа! Организм невосприимчив даже к нашествию страшнейших врагов – микробов. Здоровье сохраняется!

Нам остается кинуть еще один быстрый прощальный взгляд на жизнь коротконогих, скромных, смирных и очень симпатичных зверьков. Представьте, мы где-то в горных степях Забайкалья или Монголии, на отрогах Тибета или Алтая… Весна. Отдав влагу беснующимся рекам, прогреваются склоненные спины гор. Наливаются соками первые травы. Холмик земли, смешанной со щебнем и камнями, зашевелился, посыпались комочки… И вдруг! Голова! Сонная, удивленная, всклокоченная. Холмик, оказывается, не могильный! Зверь не сразу выбирается на бутан – сначала ведь надо убедиться, что безопасно кругом. Но вот вылез, сел столбиком, потешно держа у груди расслабленные коротенькие лапки-ручки. Утреннее солнышко греет, хорошо.

И вот у заброшенных, казалось бы, бутанов высоко в горах – на плато, на холмах, в мягких луговинах распадков – вырастают комичные фигурки, напоминающие пингвинов. Взглянешь в бинокль и увидишь, что в одном, в другом, в третьем месте – повсюду они. Кто спокойно греется, кто пасется, нагибаясь, чтобы сорвать пучок травы (в особенности любят острец), а затем, усевшись на корточки, жуют, быстро-быстро шевеля черными усиками.

Конечно, кто-нибудь да нарушит идиллию: человек, хищник. И тогда раздается молодецкий посвист. Свистит тот, кто первый заметит врага. Сосед подхватывает сигнал, передает дальше. Дальние сурки тоже насторожились и, в свою очередь, предупреждают еще более дальних. Так что о вас быстро узнают все. Вы продолжаете приближаться – тон посвистов меняется: дело не шуточное! И один за другим ныряют в норы. Вскоре нигде ни одного желтого пятнышка не видно. Человек, гулко топая, проходит над норой. Из подземелья слышится ворчание, брюзжание: чего тут ходишь?!

Дикобраз, который живет в горах

Но хватит о сурках. У многих охотников они все равно ведь за дичь не считаются (вот благодать для зверей!). Хотя, между прочим, в Монголии сурков промышляют усердно: экспортируют ежегодно два миллиона шкурок. А мясо, несмотря на обилие дешевой баранины, с удовольствием едят.

Нет, мы пока еще не спускаемся с гор. У нас свидание с дикобразом. С наземным; не путайте его с древесными. Те из другого семейства, и речь о них впереди.

Зверь и некрасивый, и страшный. Оттого и зовется дикобраз.

Он тигру умеет всю жизнь искалечить!

Вначале оговорюсь: есть и другие недревесные дикобразы, не из рода обычных дикобразов, в котором около дюжины видов. Но о них – потом, когда спустимся вниз. Сейчас мы в горах. На «зеленых холмах Африки» или где-нибудь над Средиземным морем – в Италии, Сицилии, в Алжире еще живет «гребнистый», или индийский, он же европейский, дикобраз. По правде сказать, в Европе встреча с ним затруднительна. В этой части света зоопарков, пожалуй, больше, чем вольных дикобразов. В Закавказье и Средней Азии звери еще есть. Поэтому мы в Туркмении, а еще лучше – в Ираке.

Горы. Камни раскалены так, что голыми руками лучше не трогать. Но дикобраз тепло любит. Он предпочитает одиночество, и, чтобы его увидеть, надо забраться повыше, к самым скалам, к опасным каменным осыпям, где он селится в трещинах и пещерах. Однако бывает, что живет и в низинах, даже в песках, на мягком грунте, вернее, в нем самом, так как тут зверь вспоминает, что он все-таки грызун, и роет норы.

Считалось легендой, что дикобраз способен метать иглы в неприятеля.

Но недавно зоолог Дате и его сотрудники своими глазами видели это в Берлинском зоопарке: потрясая шкурой, дикобраз бросал иглы с большой силой, они вонзались в деревянные планки! Вторая загадка: как североафриканский дикобраз попал в Сицилию и Италию? По-видимому, его привезли римляне: мясо дикобразов они очень ценили, а позолоченные иглы богатые римские дамы втыкали в свои прически.