Рукокрылые, приматы, неполнозубые, панголины, зайцеобразные, грызуны, китообразные, ластоногие, трубкозубые, даманы, сирены и хоботные

Трубкозуб – несуразный зверь: спина напряжена крутой дугой, морда вытянута трубкой, почти со свинячьим пятачком, уши ослиные, свернутый часовой пружиной змеевидный язык торчит порой из пасти, хвост толстый, неуклюжий, как у рептилии, волочится по земле, когти массивнее, чем у льва (прозвище «абу-делаф» – «отец когтей», из-за них), задние ноги на скаку опережают передние (как у зайца), оттого след ложится на след, и получается большой «синтетический» отпечаток, словно оставил его неведомый доисторический ящер.

Послушайте, что рассказывали о нем вечерами (под аккомпанемент хоровых песнопений цикад) в походных палатках, раскинутых в саванне.

– Этот аардфарк, земляная свинья по-нашему, самая опасная тварь вельдов. Хоть жрет он только муравьев, и белых и всяких, а укусить может не больнее, чем беззубый младенец, но сколько людей из-за него пострадало! Сколько породистого скота поломало ноги. Охотясь верхом на буйволов, рискуете угодить не в одну, так в другую яму этого поросячьего муравьеда. А ведь бык только и ждет, когда вы свалитесь с лошади, чтобы подцепить на рога.

– Поверьте, сэр, местами на гектаре по двадцать нор этих самых трубкозубов. Одна нора на пятьсот квадратных метров. Тут уж, в какую сторону вы ни пойдете, самое большее через тридцать пять шагов наткнетесь на нору. Но если случайно окажетесь к ней ближе, то и через три или там семь шагов можете в нее упасть и поломать ноги. Вот за что не любят у нас трубкозубов и убивают. Хотя твари они безобидные и в здешних местах даже очень полезные.

Термиты давно бы съели наши дома, и мебель, и книги – всю древесину, до которой добираются по ночам. Они подползают тайно по подземным ходам, но Слух у трубкозуба превосходный: он слышит «топот» миллионов их ног и под землей. Разроет тоннели, идет следом и слизывает всех липким языком. Вы видели термитники? Они, пожалуй, выдержат человека, антилопу, да и слона. Но трубкозуб когтями без труда пробивает их, а то такую дыру сделает, что весь в этот блиндаж заползет, да там и уснет. Шкура у него толстая, кусают его, облепят всего белые муравьи, а он спит. Аардфарк ест всяких муравьев, и тех зловредных, что воруют на полях зерно, и, представьте себе, саранчу ест! А уж она, когда налетит тучей, всю зелень сожрет, все опустошит. Термиты, те хоть портят мертвое дерево…

– Зачем же убивают трубкозубов, если от них столько добра?

– А вот из-за этих нор. И мясо у них прямо как поросячье. Особенно хороши копченые окорока. Однако, я слышал, не все любят его: жесткое будто бы и пахнет нехорошо. А кожа – лучшей кожи для ремней и сбруи не найти. Делают из нее и браслеты, а когти носят на счастье. Суеверие губит у нас еще многих животных.

– Ведь трубкозуб охотится по ночам, днем спит и наверное осторожен, раз такой у него тонкий слух и нюх. Как же его поймаешь?

– Вы правы, днем его редко можно увидеть. Ночью он бродит много. Не спешит, но миль за десять иной раз уйдет от норы, где спал днем. И осторожен: в норе всегда лежит головой ко входу, спит и ко всему прислушивается. Вход еще и землей завалит, чтобы не беспокоили. Когда выходит, прежде послушает, нет ли шума какого, морду высунет, все обнюхает вокруг.

Вот по земле, которой он нору затыкает, африканцы и узнают, что тут он. Да и запах у него какой-то странный. Слышал я, что если трубкозуб спит в норе, то мухи слетаются к ней роями, как на падаль, и пауки тогда не дремлют, сразу заплетут паутиной траву вокруг и вход в нору.

Эта паутина тоже выдает трубкозуба охотникам. Окружат нору. Если она не глубокая, то заколют спящего и тогда откопают. Но бывает нора и глубокая, метра три, тогда копьем до него не достанешь. Убедившись в этом, идут искать новую нору.

– Почему же не раскопать, если охотников много?

– А это невозможно. Вы копаете, подбираясь к нему, а он еще быстрее роет и уходит глубже и дальше – ему ничего не стоит пройти под землей за полчаса ярдов двадцать и больше. Никогда до живого не докопаешься, даже если копать лопатами. А ухватить его за что-нибудь и вытащить совершенно невозможно. Я знал одного бура: он встретил трубкозуба и погнался за ним. Тот нырнул в нору, но бур успел схватить зверя за толстый хвост, уперся ногами в землю и держал изо всех сил. Но аардфарк оказался посильнее: тянул и тянул за собой в нору и затянул почти всего, потому что бур был упрямый и не хотел расстаться с добычей. Но расстаться все-таки пришлось, потому что торчать вниз головой в норе ему не понравилось. Товарищи вытащили его за ноги, а трубкозуб зарылся так глубоко, что откопать его не смогли и лопатами.

– Если он так силен, этот трубкозуб, то, наверное, никто из хищных зверей не захочет на него напасть?