Рукопашная с купидоном

Бондопаддхай, которому не объяснили причины задержки, закрыл глаза и делал вид, что дремлет. Его помощник сидел тут же, как статуя, олицетворяющая покорность. Корнеев достал ноутбук, мобильный телефон, через который подключался к сети, и погрузился в нирвану. Одна только Лайма не знала, куда себя деть — постоянно смотрела то на часы, то в окно. Но было слишком далеко, чтобы увидеть что-нибудь стоящее.

— Уже четверть восьмого, — сообщила она Корнееву через некоторое время.

— Мг-м, — ответил тот, не поднимая глаз.

Лайма вздохнула. Вот только что был человек — и нет его. Сидит приставка к компьютеру, даром что хорошо выглядит.

— Половина восьмого, — обеспокоенно заявила она, сдерживая порыв встать и идти.

— М-м-м… — снова пробормотал Корнеев, исполняя на клавиатуре замысловатый пассаж.

— Ну вот что, — отчеканила Лайма, обращаясь к его макушке. — Я выйду и поищу Ивана. А то что-то он задерживается.

Она выпрыгнула из машины и захлопнула за собой дверцу. Корнеев не пошевелился. «Надеюсь, если Бондопаддхай решит бежать, он ему все-таки воспрепятствует», — пронеслось у Лаймы в голове. Другое дело, что пророку бежать было некуда и незачем.

Медведя Лайма увидела еще издали. Он занимался тем, что подходил к каждому мужчине, задержавшемуся возле входа на телеграф, и, нависнув над ним, грозно спрашивал:

— Эй, ты страдаешь болезнью Альцгеймера?

Люди отшатывались от него, а один даже покрутил пальцем у виска. Тогда Медведь схватил его за грудки, прижал спиной к стене и грозно вопросил:

— Альцгеймером не страдаешь, значит… А склероз у тебя есть?

В конце концов неудачи так его разъярили, что, подступив к очередному прохожему, он рыкнул, сжав кулачищи:

— А ну, признавайся, чем болеешь, сволочь?!

Подоспевшая Лайма услышала, как бедолага перечисляет:

— Вегетососудистая дистония, холецистит да плюс глаукома…

— Не то, не то! — сердился Медведь. — Врешь небось, как сивый мерин.

Лайма подошла сзади и решительно взяла его под руку.

— Иван, — сказала она проникновенно. — Отпусти товарища, и пойдем.

Иван вздрогнул и посмотрел на нее настороженно. Надо же — потерял над собой контроль. Что это с ним? Давно такого не случалось, еще со времен женитьбы. Оттого, что Лайма рядом, ему было как-то не по себе. Так уж сложилось, что женщина в присутствии красивого мужчины проявляет все свои достоинства, мужчина же в присутствии красивой женщины — одни недостатки.

— Никто не пришел, — сообщил он, хотя и так все было ясно. — Интересно, что это значит?

— Что бы это ни значило, надо уходить отсюда, — сказала Лайма. На открытом месте ей вдруг сделалось ужасно неуютно. — Не стоит тут светиться.

Они быстро прошли в переулок и забрались в машину.

— Жека, гони, — велел Медведь и решительно опустил крышку ноутбука.

Корнеев вскинул голову, агакнул и переместился за руль. Бондопаддхай, которому до смерти надоело сидеть в машине, злым голосом принялся отчитывать Лайму. Он-то полагал, что его встретят здесь как почетного гостя, а с ним обращаются, как с каким-то нищим. А он миллионер, известный человек, он не намерен и дальше терпеть подобное отношение…

— Ворчит? — спросил Медведь у Лаймы. — Давай все-таки скажем ему, что его хотят пришить. Вежливее будет.

— После того, как мы из-за него мучились?! В театре? Ни за что.

Она достала из сумочки свой мобильный телефон и увидела, что ей уже много раз звонили — и Болотов, и Люба. Любе она обещала, что сегодня обязательно встретится с Возницыным и поговорите ним о ребенке. Как же быть?

— Что, если вы поедете в гостиницу, а я подтянусь туда немного позже? — спросила Лайма весьма суровым тоном. — У меня есть обязательства, которые я просто не могу игнорировать.

Медведь хотел сказать, что не время сейчас исполнять какие-то другие обязательства, кроме тех, что налагаются службой, но сдержался и промолчал. Он же не командир группы, поэтому приказывать не может.

— Я бы вышла у метро, — добавила Лайма и, обернувшись к Бондопаддхаю, пояснила:

— Вас отвезут в гостиницу, хорошо?

— Они не говорят по-английски, — развредничался тот. — Как они узнают о моих пожеланиях?

— У меня есть телефон, о'кей? Если что — мне позвонят, и я устраню все недоразумения.

— Вы должны показать мне помещение, в котором будет работать университет. Мне сказали, что оно находится в очень хорошем месте.

Лайма немедленно представила, как они тащат пророка смотреть помещение, которое наверняка простреливается со всех сторон, как и кинотеатр «Спутник», и содрогнулась. И тут по задворкам ее сознания прокралась нехорошая мысль: может, этому пророку ногу сломать? Загипсовать и положить его в больницу. А когда подойдет срок, отправить в Дели. Пусть там долечивается.

Мысль Лайма отогнала, а вслух сказала;

— Конечно-конечно, не о чем беспокоиться. Сегодня отдыхайте, а завтра утром все обсудим.