Рукопись Бога

Толстяк сумел приподняться и схватил Ривена за полу шинели; тот обернулся, бросил взгляд на растерзанное тело Декота и впервые с начала схватки ощутил прилив гнева.

Продолжая поворачиваться, он описал в воздухе дугу лезвием ножа, – будто взмахнул кистью, – оставив набухший кровью горизонтальный разрез на месте левого глаза нищего, развернулся на триста шестьдесят градусов и бросился прочь, не обращая внимания на крики и возню за спиной.

Увидев товарища, Альваро, сжимавший двумя руками чемодан, привалился к двери лифта, облегченно вздохнул и посторонился, пропуская Ривена в кабину.

– Как вы?

– Порядок. Сматываемся.

Священник судорожно нажал кнопку, и металлические двери начали закрываться, но кто-то сунул ногу в проем и заставил их вновь разъехаться.

Хотя кабина лифта была достаточно просторной, чтобы в нее могла поместиться каталка с пациентом, огромный араб занял ее почти полностью. Бродяга схватил Ривена за воротник. Судя по всему, он так и не смог вытащить свой нож и пустился в погоню безоружным.

Ривен был крепче противника, но ниже ростом и сумел воспользоваться этим обстоятельством, ударив араба головой в переносицу. Потом он вцепился в рваную куртку соперника и что есть мочи врезал ему ногой в пах. И еще раз. Метко попадая в самое болезненное место.

Вытолкнув араба обратно в вестибюль, Ривен немного отклонился назад и ударил его в живот кулаком, сжатым так сильно, что ногти вонзились в ладонь.

Араб отпустил наконец воротник и рухнул на колени.

На куртке бородача виднелись свежие пятна крови несчастного Декота.

Ривен со звонким металлическим щелчком выбросил лезвие складного ножа и медленно обошел противника.

Оказавшись у араба за спиной, он схватил его за волосы, запрокинул бродяге голову и полоснул ножом по горлу.

Альваро что-то кричал, наверное, хотел его остановить.

Враг не сопротивлялся. Он пытался говорить.

– Мы такие же, как ты.

– Никто не такой, как я.

И это была истинная правда; горькая истина, скрытая в этих словах, потрясла Ривена куда сильнее, чем то, что он совершил. Одним ударом.

Ривен попятился к Альваро.

Араб умирал на коленях.

На этот раз никто не помешал им войти в лифт.

10

Ночлежка «Второе пришествие» была одним из первых частных подземных сооружений в историческом центре Севильи.

Городская летопись гласит, что ее основатель, богатый коммерсант Гарсиа Торе, часто навещал своих престарелых родителей в семейном гнезде на улице Наваррос. С каждым годом в Севилье становилось все больше машин, и предприниматель, которому надоело драться за место на автостоянке, решил построить пятиэтажную парковку прямо под родным домом.

После смерти родителей Гарсиа Toppe отошел от дел и ударился в религию. В особняк на улице Наваррос со всей Европы стекались нищие, среди которых бывший предприниматель вознамерился отыскать вернувшегося на землю Христа. В конце концов он решил завещать дом вместе с парковкой городу, с условием, что в нем устроят самую большую в стране ночлежку для бездомных. Городские власти взялись за дело с энтузиазмом: на пяти подземных этажах решено было разместить столовые, спальни, ^v душевые и медицинские кабинеты для бродяг. Ночлежке на улице Наваррос предстояло сделаться первой ласточкой грандиозных преобразований в социальной сфере.

Однако после победы на муниципальных выборах консерваторов, немедленно урезавших все социальные расходы, финансирование проекта тут же прекратили, полученных денег едва хватило, чтобы провести электричество на второй уровень и закупить оборудование для врачей-волонтеров, а потом и вовсе все заглохло.

Не дождавшись помощи от города, нищие принялись обживать парковку стихийно, уровень за уровнем, этаж за этажом, притащили картонки и смрадные одеяла, служившие им постелями, разбрелись по углам, стали торговать амфетамином и собственным телом и очень скоро превратили образцовую ночлежку в настоящую клоаку. «Второе пришествие» превратилось в бездонный колодец, и никто даже приблизительно не мог сказать, сколько отверженных нашли в нем приют. Для проклятых душ жизнь в ночлежке была репетицией ада: дым и вопли, паразиты и вонь, насилие и безумие.

Но ад, как известно, поделен на круги. На пятом уровне, в дальнем углу, притаилась невзрачная железная дверь. За ней скрывался большой зал с массивными колоннами, такой же грязный и обшарпанный, как и вся бывшая парковка. Тем нелепее смотрелись безделушки и дорогая антикварная мебель, в беспорядке расставленная по залу. Газовые лампы отбрасывали нежные блики на золотые письменные принадлежности, разложенные на столике эпохи Возрождения; на полу лежало инкрустированное самоцветами распятие; рядом, прислоненная к стене, стояла картина Беллини «Погребение Христа», которая, если верить официальным документам, не покидала папского дворца в Ватикане со дня инаугурации Рия Десятого в тысяча девятьсот тридцать втором году. В книжном шкафу из редкого сорта черного дерева хранились старинные фолианты.