Рукопись Ченселора

Размеренные звуки барабанной дроби дополняли глухие раскаты грома, которые доносил до Арлингтонского кладбища декабрьский ветер. Могила была отрыта в его северной части. Почетный караул выстроился вдоль западной аллеи. Строгий строй заканчивался в том месте, где гроб должны были опустить в могилу. Военный церемониал требовал, чтобы уважение усопшему оказывалось молча. Никакие проявления скорби со стороны частных лиц не допускались, ибо они выходили За рамки приличий, предписанных в армии. Здесь все подчинялось армии. "Как это ужасно!" – думал Ченселор, стоя за спиной Элисон, которая сидела в траурном кресле в конце оцепленного караулом участка. Кругом – тишина. Все подчинено траурному церемониалу. За караулом стояли старшие офицеры Пентагона. Многие из них подходили к Элисон, выражали ей соболезнование, пожимали руку. Она сейчас была тем объектом, на котором присутствующие демонстрировали свое отношение к ее отцу. И Ченселор очень внимательно наблюдал за ней. Вполне возможно, что именно кто-то из собравшихся у могилы владел секретом Часона. Питеру же оставалось только изучать лица и давать волю своему воображению. Среди присутствующих он заметил человека примерно такого же возраста, что и Макэндрю. Темнолицый майор привлек внимание Ченселора "Видимо, сказывается кровь предков со Средиземноморья",-решил Ченселор. Во время короткого богослужения майор стоял молча. Когда же гроб понесли от катафалка к могиле через небольшой газон, он смотрел прямо перед собой, будто не замечая покойника. Только когда капеллан говорил надгробное слово, майор проявил свои чувства: на какое-то короткое мгновение в его глазах и уголках рта проглянула откровенная ненависть. Питер не сводил с него глаз. В какой-то момент майор, видимо, почувствовал, что на него смотрят, и взглянул на Ченселора. Выражение ненависти снова промелькнуло на его лице и исчезло. Майор отвернулся. Когда траурная церемония закончилась и флаг передали дочери похороненного солдата, офицеры по одному стали подходить к ней со словами соболезнования. Но темнолицый майор повернулся и пошел прочь, так ничего и не сказав Элисон Питер следил за ним. Дойдя до холмика, позади рядов могил, майор остановился, медленно повернулся и оглянулся. Его одинокая фигура возвышалась над могильными плитами. Ченселор непроизвольно подумал, что майор хотел в последний раз посмотреть на могилу Макэндрю, чтобы убедиться, действительно ли мертв объект его ненависти, Это был довольно любопытный момент…

– Я чувствовала твой взгляд,-сказала Элисон, когда они сели в машину, которая должна была доставить их в Вашингтон. – Один раз я даже оглянулась. Ты изучал толпу. И я знаю, что ты слышал каждое слово, сказанное мне. Заметил что– нибудь интересное?

– Да,– ответил Питер,-одного майора. Похож на итальянца или испанца. Он не подходил к тебе. Единственный из всех офицеров. Элисон смотрела через окно машины на ряды могил. Она говорила тихо, чтобы их не слышали водитель и сопровождающий:

– Да, я видела его.

– Значит, ты заметила, как странно он себя вел.

– С его точки зрения, он вел себя нормально. Ненависть, которую он испытывал, на его лице было так же легко различить, как наградные нашивки на мундире. Это чувство неотделимо от его наград.

– Кто он?

– Его зовут Пабло Рамирес. Он из Сан-Хуана, один из первых слушателей Вест– Пойнта с территорий. Мне кажется, его следовало бы назвать символическим испанцем, если бы кто-нибудь смог объяснить этот термин.

– Он знал твоего отца?

– Да Они вместе служили. Рамирес поступил в Вест-Пойнт на два года позже отца. Питер дотронулся до ее руки:

– Они вместе служили в Корее?

– Ты имеешь в виду Часон?

– Да.

– Не знаю. Впрочем, они служили в Корее. И в Северной Африке во время второй мировой войны, и несколько лет назад во Вьетнаме. Но о Часоне я ничего не знаю.

– Мне бы хотелось это выяснить. Почему он ненавидел твоего отца?

– Я не уверена, что он ненавидел его или что ненавидел больше, чем других. Его ненависть многолика.

– Почему?

– Он все еще майор, а большинство его сверстников уже подполковники, полковники и бригадные генералы.

– Тогда его ненависть оправдана. Его обходили, потому что он пуэрториканец?

– Частично по этой причине… Общество здесь довольно замкнутое. Мне приходилось слышать такую шутку: "Будь осторожен, если пригласишь Рамиреса на коктейль в морское собрание. Смотри, чтобы на него не надели куртку официанта". На флоте пуэрториканцы используются как прислуга или что-то в этом роде.

– Это в значительной мере оправдывает его чувства.

– Конечно, но не полностью. Рамиресу давали не один шанс, даже чаще, чем другим, и как раз потому, что он принадлежит к национальному меньшинству. Однако он этим не воспользовался. Питер, охваченный тревожным чувством, посмотрел в окно. Замеченный им взгляд Рамиреса выражал конкретную ненависть, ненависть к конкретным объектам. Гроб с телом Макэндрю, могила Макэндрю…

– А какого мнения был о нем твой отец?