Рукопись горного гнома

— Перед рассветом погаснет луна, земля вздрогнет — камень провозгласит букву, одну великую букву! Запиши её мелом на деревянной доске. Соберёшь слово — неси письмена белой вороне, учёная птица впишет всё в рукопись. Сразу сжигай доску дотла, её не должен видеть ни гном, ни зверь, ни человек — никто, кроме получившего слово, и белой вороны. Далее очередь внимать камню перейдёт другому гному из твоего рода. Никаких посторонних гномов камень не подпустит! В день, когда с вершины горы упадёт снежный ком и закроет вход в пещеру, послание подойдёт к концу.

Подножие горы Антары погружалось в темноту, старый леший и гном рука об руку вернулись обратно в баню, где и заночевали.

Годы шли исправно, как часы с кукушкой под сводами пещеры гнома. Камень оказался привередливым и всегда распознавал жульничество. Оттого он не каждый год открывал буквы — то вино для возлияний оказалось не старосканским, то масло не драконового корня, да травы как-то раз были куплены не у лешего, а у старого ведуна. Проницательный леший в таких случаях говаривал: «подмена, что измена, неси-ка, гном, замену». И, как по волшебству, на следующий год всё возвращалось на круги своя — камень благосклонно сообщал желанную букву. Однажды гномы узнали тайну о своём роде. В тот раз всё вышло честь по чести: и вино, и масло, и травы. Гном весь день воскуривал благовония вокруг валуна, но тот упрямо молчал.

— Вот в чём дело, — пояснил этот случай леший, когда Подземэль пришёл к нему в баню на закате дня. — Гном Пещерий не из вашего рода, он подкидыш! Камень не выдаёт буквы чужакам.

— Не может быть! — вскричал обескураженный гном.

Но так и оказалось, опросив повивальных бабок и дедов, Подземэль убедился, что матушка Пещерия воспитала подкидыша, хоть и полюбила его, как родного сына.

На следующий день Подземэль собрал огненно-рыжие цветы вечной любви — горные дэ́ви-ли́сы и преподнёс букет жене, накануне сбрившей свою белоснежную бороду.

— Изумрида, женушка моя родная! Зачем ты лишила себя сребромудрой окладистой бороды? — молвил он, склонив колено. — Эх, ладно! Для меня ты прекрасна любая! — гном поцеловал ей руку.

Изумрида засияла.

— Пришло тебе время родить нам на радость пару маленьких гномиков, дабы род наш не оскудел! Ещё пяток лет — и некому будет ходить к великому камню на поклон.

Как известно, гном скорее переусердствует, чем наоборот. Через год Изумрида родила бородатую тройню, малышей назвали — Златус, Сребрус и Медиус, а ещё через год у тройняшек появился брат Бронзай. С тех пор новорожденные в этом семействе не переводились.

Время летело быстрой птицей, не останавливаясь ни на мгновение. Гному Подземэлю шёл пятисотый год.

— Кукушка-кукушка, — спросил гном механическую птицу из своих часов. — Доживу ли я до конца великого послания?

— Спроси лучше у белой вороны, — неожиданно буркнула железная птица.

Белая ворона частенько залетала в подземелье к гномам.

— Не я отпускаю годы жизни, но подумай, гном, вспомни. Может ты ненароком обидел старого лешего? — прокаркала ворона, в очередной раз навещая гнома.

«Что же начертано в этой таинственной рукописи? Для чего она так сказала? Пожалуй, завидует мне, каркуша. Зря мы расшиваем золотом одежды да украшаем стены драгоценными камнями…» — так думал Подземэль, а тем временем раздался страшный грохот, сотрясая всю сумрачную округу.

Как и гласило предание, снежный ком покатился с вершины горы и закрыл собой вход в одну из пещер, что означало — послание древнего камня подошло к концу.

Глубоко под землей шумел горный народец. В избранном семейном кругу гномов готовились к Рождеству: звенел смех, гремела посуда, дымились жареные поросята и перепёлки, а огромный дубовый стол ломился от яств и пока ещё пустых кубков.

Тишина вот-вот готовилась надломиться, ещё пара мгновений, и спадёт волнительная пелена вожделенной, славной, благословенный тайны!

— Разве есть сомнения! — торжественно и громогласно возвестил глава семейства гномов Подземэль. — Эта рукопись, — он гордо потрясал свитком во все стороны света, — прогремит в веках и сделает наш род знаменитым и бессмертным!

— Приступай, приступай, не томи нас! — раздавались отовсюду низкие голоса гномов, в великом нетерпении ёрзавших на тяжелых дубовых стульях.

Все замерли, слова рекой лились из уст старого гнома.

«Узнайте же правду, гномы!

Некогда я был неприметным пустоголовым троллем. Однажды ночью, после охоты, съев с дюжину гномов, я не заметил, как наступило утро. Лучи проснувшегося светила превратили меня в камень на этом самом месте. Гномы! Вы искали пророка среди мудрецов, а сами выбрали тролля с крошечным окаменевшим мозгом. Но что ещё глупее — так это слушать наши пыльные каменные разговоры и ждать от нас великого знамения. Хо-хо-хо-хо-хоооооооооооо!»