Рукопись, которой не было

Через несколько дней после нашего приезда в Ленинграде объявился Ландау. Он был увлечен идеей большого похода по Сванетии.

– Представляете, до прошлого года этот район был вообще закрыт! Совсем недавно его открыли для туристов. Попасть туда можно только по двум тропам и только летом. У них сторожевые башни… Сванетки считаются прехорошенькими, да и нравы их не очень суровы: говорят, для женщины позорно, если она не имела нескольких любовников. Они считают себя христианами, и у них есть церкви, но их христианство – это нечто. Священников выбирают с общего согласия, не знают ни крещения, ни причастия, кое-какие молитвы читают только в дни праздников, и даже во время молитв прихожане не крестятся. Молодцы. Пайерлс, вы будете идиотом, если не пойдете с нами. Мы идем с моим другом, Михаилом Адольфовичем Стыриковичем. Он классный инженер.

Разумеется, Руди загорелся. Они быстро собрались и уехали. Перед отъездом, когда мы все вместе ужинали в нашей квартире, я отвела Стыриковича в сторону.

– Михаил Адольфович, в практическом смысле Дау – ребенок. А Руди слишком наивен. Пожалуйста, возьмите на себя роль капитана и присматривайте за ними.

– Я все понимаю, Евгения Николаевна. Не беспокойтесь, вернемся в целости и сохранности.

Моховая 26, Ленинград

Евгении Пайерлс

10 сентября 1934 г.

Женечка, дорогая!

Здесь потрясающе красиво. В деревнях возле каждого дома высоченная башня. Когда к ним приближались враги, они забирались на самый верх, поднимали лестницы и ждали, пока опасность минует. Европейская культура их совершенно не затронула. С самого начала у нас была лошадь, на которую мы нагрузили рюкзаки, и местный мальчик, присматривающий за ней. На перевале мы наткнулись на совершенно пустую церквушку. Говорят, что христианство сюда занесли крестоносцы. Хотя мне это кажется сомнительным. В деревнях мы ночуем в почтовых отделениях. Все они построены недавно и совершенно не сочетаются ни с ландшафтом, ни с местными традициями. В одной из деревень почтальон, который должен был впустить нас, куда-то отлучился. В ожидании мы решили приготовить ужин. Пока Дау и Стырикович собирали хворост для костра, я спустился к реке за водой. Когда карабкался вверх с котелком, полным воды, наверху увидел двух людей с ружьями. Они что-то кричали мне на своем языке, направив ружья в мою сторону. Я постарался объясниться с ними, но они не понимали по-русски. Мне стало неуютно. Но тут слово «турист» дошло до них. Один из них кивнул мне головой, и они удалились.

Наутро я увидел их снова на деревенской площади. С ружьями. Мы спросили почтальона, зачем в деревне вооруженные охранники. Он ответил, что это не охранники. Они из другой деревни вниз по долине, в которой разгорелась вражда между двумя семьями. Один из членов семьи «охранников» убил кого-то из членов другой семьи. Честь требовала кровавой мести. «Охранники» спрятались, а вчера, увидев незнакомого человека, испугались больше моего. Вот такие здесь строгие порядки.

Обнимаю, целую, скоро вернусь,

твой Руди.