Рукопись, найденная в Сарагосе

Мой отец своими исключительными качествами, добросердечием и неутомимым трудом с каждым днем завоевывал все большую благосклонность герцога; Бланка же, зная о сделанном для нее выборе, все сильнее к нему привязывалась. Она разделяла даже увлечения молодого возлюбленного и далеко продвинулась с ним по стезе наук. Представьте себе юношу, поразительные способности которого охватывали всю совокупность человеческих познаний в возрасте, когда другие едва только приступают к первым их началам; вообразите затем того же самого юношу, влюбленного в особу одного с ним возраста, блистающую необычайными качествами ума, жаждущую понять его и счастливую от успехов, которые она намеревалась с ним разделить, — вот тогда вы и получите далеко не полное представление о счастье, которым мой отец наслаждался в ту краткую эпоху своей жизни. И отчего бы Бланке не любить его? Старый герцог гордился им, вся провинция уважала его, и ему не было еще двадцати лет, когда слава его перешагнула границы Испании. Бланка любила своего нареченного, побуждаемая, быть может, лишь себялюбием; дон Энрике же, который только ею и дышал, любил всем сердцем своим. К старому герцогу он питал в душе почти такую же нежность, как и к его дочери, и часто с превеликим сожалением думал том, что брат его Карлос не в Испании.

— Милая Бланка, — говорил он своей возлюбленной, — ты не находишь, что для полноты нашего счастья нам недостает Карлоса? У нас тут немало красивых девушек, которые могли бы благотворно на него повлиять; правда, он легкомыслен, редко пишет мне, но обаятельная и кроткая женщина сумела бы привлечь к себе его сердце. Возлюбленная моя Бланка, я боготворю тебя, уважаю твоего отца, но, раз природа даровала мне брата, почему рок разлучает нас так надолго?

В один прекрасный день герцог приказал призвать к себе моего отца и сказал ему:

— Дон Энрике, я только что получил от короля, нашего всемилостивейшего государя, письмо, которое хочу тебе прочесть. Вот оно:

Мой кузен!

На последнем нашем совете мы решили, исходя из новых планов, возвести в некоторых пунктах укрепления, служащие для защиты нашего королевства. Мы видим, что в Европе разделились мнения относительно систем дона Вобана[119] и дона Когорна. Изволь призвать опытнейших и наиболее знающих людей для изучения сего предмета. Пришли нам их планы, и, если мы найдем среди них такие, которые смогут нас удовлетворить, автору оных будет доверено их осуществление. Помимо всего прочего, наше монаршее великолепие вознаградит его по заслугам. А теперь поверяем тебя любви Господней и пребываем благоволящим к тебе

Королем.

— Чего же больше, — сказал герцог, — не ощущаешь ли ты в себе, любимый Энрике, силу вступить в единоборство? Предупреждаю, что соперниками твоими будут опытнейшие инженеры не только Испании, но и всей Европы.

Отец мой на минуту задумался, после чего ответил с чувством уверенности:

— Да, я согласен, милостивый герцог, и хотя я только начинаю трудиться в этой области, однако ваша герцогская милость вполне может на меня положиться.

— На том и порешим, — сказал герцог, — старайся выполнить свой труд как можно лучше, а как только ты его завершишь, ничто уже не будет помехой вашему счастью. Бланка станет твоей.