Рукопись, найденная в Сарагосе

– Ты прекрасно знаешь, друг мой, – ответил ему военачальник, – что в день Страшного суда все евреи, превращенные в ослов, будут перевозить верных в рай. Если ты теперь перейдешь в нашу веру, нам может тогда не хватить вьючных животных.

Ответ был не особенно любезный, но Альмет утешился тем радушным приемом, который оказал ему Юсуфов брат Масуд. Тот оставил его у себя и стал посылать с разными поручениями в Африку и Египет.

Альмет был отцом Суфи, дедом Гуни и прадедом Иссера, который был отцом Шаллума, первого сарафа, то есть казнохранителя при дворе махди. Шаллум поселился в Кайруане; у него были два сына – Махир и Махаб. Первый остался в Кайруане, а второй отправился в Испанию, поступил на службу к Касар-Гомелесам и поддерживал связь между ними, с одной стороны, и Египтом и Африкой, с другой.

Махаб был отцом Иофелета, дедом Малкиэля, прадедом Бехреза и прапрадедом Дехода, который был отцом Сахамера, дедом Суаха, прадедом Ахия, прапрадедом Бера, у которого был сын Абдон. Абдон, видя, что мавры изгнаны из всей Испании, за два года до захвата Гранады перешел в христианскую веру. Восприемником его был король Фердинанд. Но, несмотря на это, Абдон остался на службе у Гомелесов, в старости отрекся от Назорейского Пророка и вернулся к вере предков.

Абдон был отцом Мехриталя и дедом Азаэля, при котором Биллах, последний законодатель жителей пещер, убил Сефи.

Однажды шейх Биллах велел позвать Азаэля и обратился к нему с такими словами:

– Ты знаешь, что я убил Сефи. Пророк назначил ему эту смерть, желая вернуть халифат роду Али. И я создал содружество четырех семейств: Езидов на Ливане, Халилов в Египте и Бен-Азаров в Африке. Главы трех перечисленных семейств поклялись за себя и своих потомков каждые три года по очереди присылать в наши пещеры человека смелого, умного, знающего свет, проницательного и даже хитрого. Его обязанность будет заключаться в наблюдении, соблюдается ли в пещерах надлежащий порядок, и, в случае нарушения предписаний, он будет иметь право убить шейха, шестерых глав семейств, – словом, всех, кто окажется виновным. В награду за свою службу он получит семьдесят тысяч слитков чистого золота, или по-вашему – сто тысяч цехинов.

– Могущественный шейх, – ответил Азааль, – ты назвал только три семейства. А какое будет четвертое?

– Твое, – сказал Биллах, – и ты будешь получать за это каждый год тридцать тысяч золотых монет. Но при этом ты должен будешь поддерживать связи, вести переписку и даже войти в состав управителей подземелья. А в случае каких-нибудь упущений с твоей стороны одно из трех семейств обязано сейчас же тебя убить.

Азаэль хотел обдумать предложение, но жажда золота пересилила, и он взял на себя обязательство за себя и своих потомков. Азаэль был отцом Герсома. Три связанные тайной семейства получали каждые три года по семьдесят тысяч золотых монет. Герсом был отцом Мамуна, то есть моим. Блюдя обязательства своего деда, я усердно служил владыкам пещер и даже после чумы выплатил Бен-Азарам из своих собственных средств семьдесят тысяч золотых монет. Теперь я пришел, чтобы заверить тебя в своей неизменной верности.

– Почтенный Мамун, – возразил я. – Смилуйся надо мной! У меня в груди и так уж сидят две пули, и я совершенно не способен быть ни шейхом, ни махди.

– Что касается махди, – ответил Мамун, – будь спокоен: никто об этом больше не помышляет; но если ты не хочешь, чтобы через три недели тебя вместе с дочерью убили Халилы, ты не должен отказываться от обязанностей шейха.

– С дочерью? – воскликнул я в изумлении.

– Вот именно, – ответил Мамун. – Той, которую родила тебе волшебница.

Тут доложили об ужине, и шейх прервал свой рассказ.

ДЕНЬ ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТОЙ

Я провел еще один день в копи, а вечером шейх по моей просьбе продолжал.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ ШЕЙХА ГОМЕЛЕСОВ

Выбора не было, и мы с Мамуном занялись прежней деятельностью Касар-Гомелесов, – завязали отношения с Африкой и с важнейшими испанскими фамилиями. Шесть мавританских семейств поселились в пещерах; но африканским Гомелесам не повезло: дети мужского пола у них умирали либо рождались слабоумными. У меня самого при двенадцати женах было только два сына, да и те умерли. Мамун убедил меня не пренебрегать Гомелесами, перешедшими в христианство, и даже теми, кто наши кровные по женской линии и могут перейти в веру Пророка.

Таким путем Веласкес получил право породниться с нами: я предназначил ему в жены свою дочь – ту самую Ревекку, которую ты видел в цыганском таборе. Она воспитывалась у Мамуна, который обучал ее разным наукам и каббалистическим формулам.