Рукопись несбывшихся ожиданий. Дорога жизни

Действительно, падение с лестницы могло закончиться отнюдь не так невинно. Поцарапанные ладони, боль в икре, синяки – ничто по сравнению с тем, что его голова оказалась буквально в паре сантиметров от ножки перевёрнутого стула. Получить такой ножкой в висок было бы, пожалуй, до ужаса нелепым завершением жизни. Поэтому Люций даже вяло улыбнулся, глядя на разлетевшиеся по полу подвала учебные материалы.

Увы, если бы это было всё. Стоило Люцию по новой собрать бумаги и перевязать их, как возникло крайне неприятное обстоятельство – он понял, что ему некуда стопки документов класть.

В подвале было крайне тесно и не только потому, что само по себе помещение являлось небольшим. Скорее, подобному поспособствовало обстоятельство, что, будучи выходцем из простонародья, Люций никак не мог заставить себя выкинуть ни шатающийся стул с потёртой обивкой, ни комод, ножки которого жуть как погрызла некогда имеющаяся у него собака, ни прочую дурную мебель. Ему отчего-то виделось, что стоит ему избавиться от такого добра, как его за транжирство тут же начнут порицать коллеги и прочий персонал. Поэтому Люций складировал всю свою старую мебель в подвале (а за десятки лет его преподавания в академии её собралось уже немало) и аргументировал это для себя тем, что на или внутри любого из предметов мебели документы хранить куда как удобнее. Однако, из-за этих самых документов (не выкидываемых годами), в подвале к настоящему дню места живого не было.

– М-да, это когда же я перестал от старых бумаг избавляться? – даже поразился Люций, прежде чем его взгляд уткнулся в три огромных деревянных короба с вещами бывшей невесты. При этом сперва ему захотелось положить новые документы именно на эти ящики, но внезапно возникшее раздражение остановило.

Ни с того ни с сего Люций гневным взглядом обвёл принадлежащий ему подвал. Руки его даже подрагивали, а щёки покраснели. Нога и то с силой пнула лежащую на полу стопку бумаг.

«Да сколько можно? Сколько можно копить всё это в себе? – вновь сосредоточив взгляд на ящиках, подумал Люций и мысленно закричал. – Хватит! Избавиться. Мне от всего здесь нужно избавиться!».

Как ни странно, но мысли старшего преподавателя кафедры сглаза и проклятий не разошлись с делом. Стоило наступить среде, как он, вместо привычного ритуала утреннего чаепития, решительно спустился в подвал и с упрямостью голема начал вытаскивать на поверхность всё, что так давно не видело белого света. Обслуживающему персоналу пришлось в тот день побегать немало, чтобы вынести накопившийся за десятилетия хлам.

Однако, три ящика с вещами Анны всё же остались. Выкинуть их совесть по-прежнему не позволила, а потому и на дежурный вопрос господина Олафа фон Дали, возьмётся ли Люций побыть дежурным преподавателем на лето, мужчина, к безмерному удивлению ректора, ответил категоричным нет. Он заявил, что на будущий отпуск у него уже имеются планы.

Глава 3

Если вас обидели, то не стоит крепко спать после бесконечных рыданий. Не спите, вырабатывайте план мести!

– Сомнительно, чтобы они не поняли наших стараний, – негромко прокомментировал Сатор очередную неудачу Шао Хаотико.

Лучший имперский маг посмотрел на свидетеля своего провала с усталостью и скорбью. Ему было понятно, что нисколько Сатор не глумится над его надеждой, что так же глубоко расстраивает его отсутствие ответного знака. Однако, юный Тахао уставился на белого мага с вызовом во взгляде. Мальчику наивно чудилось, что его учителя хотят оскорбить, вот он и порывался сказать хоть что-то. Однако ж, не стал, и Шао Хаотико остался доволен поведением ученика. Не стоило такому несмышлёнышу лезть на рожон и влезать в разговор состоявшихся магов.

– Если бы мы только могли понять причину молчания, – вновь переведя взгляд на Сатора, недовольно покачал головой Шао Хаотико. – Не страх же предстать перед нами останавливает их? Даже для магов варваров это было бы слишком.

– Нам остаётся только гадать о причине, – грустно улыбнулся белый маг. – Традиции этих народов столь далеки от имперских, что, быть может, уничтожение городов магией поставило нас вровень с теми, кто потерял право быть кем-то заслуживающим внимание. Быть может, наша жестокость не возвысила нас, а стала причиной тому, что нас перестали считать за людей.

– Наша сила и наши сокрушительные способности сделали нас неприкасаемыми? – поразился сказанному Шао Хаотико.

– Это всего лишь одно из моих предположений, – мягко признался Сатор. – И основано оно только на наших разных культурах, от варваров можно много чего необычного ожидать. Представляете, их женщинам за пределами дома (а я имею ввиду женщин высокого сословия) приходится ходить по земле. Их никто не носит в паланкинах, чтобы им обеспечить чистоту мыслей от всего низменного.

– Какое дикарство, – даже округлил глаза Мастер, меняющий материю бытия, прежде чем осуждающе покачал головой. – Как такая женщина сможет принести в мир духовно одарённых сыновей?