Рукопись несбывшихся ожиданий. Таинство посвящения

Разумеется, новое для себя слово Мила написала совсем не так, как требовалось. Ведь пусть она всерьёз улучшила грамматику верлонского языка, всё же нюансов в письменности оставалось много. Порой, требовалось элементарно привыкнуть к написанию, потому что оно так исторически сложилось. Да-да, порой даже про то, что один и тот же звук могли передавать до пяти разных буквосочетаний, следовало забыть. Из-за этого Мила, так и не вспомнив как именно она переписала «крияшакти» из конспекта Саймона, невольно допустила две ошибки.

- Какое убожество, - тут же скривился профессор Аллиэр и, встав, лично исправил запись. После этого он отложил мел и грозно уставился на Милу. – Так что этот термин обозначает?

- Слово в слово я пока не могу ответить, - едва выдержала взгляд алых глаз молодая женщина, - но это создание в мире реальном того, что вымышлено.

- Нет, лер Свон. Никак нет. Крияшакти - это воссоздание в нашем плане бытия посредством силы мага устойчивого во всех деталях образа. Устойчивого. Во всех. Деталях. Речь не про изучаемые вами на дополнительных курсах иллюзии, а про формирование чего‑то нового. Чего-то, что создано влиянием мага на информационную материю нашего мира.

Мила чувствовала, как горят её щёки. Вроде и стыдиться нечего было, не всякий бы озвучил даже то, что озвучила она. Но неприятно и стыдно молодой женщине всё равно сделалось настолько, что в глазах у неё защипало. Миле стоило большого труда отрешиться от эмоций, чтобы всё же не расплакаться. Вот уж её слабость вся академия долго бы вспоминала с хохотом. Над ней, как над плаксой, смеялись бы со всех сторон.

- Какова должна быть для такой цели гематрия?[1] – продолжил требовать профессор Аллиэр, и на этот раз Мила даже не стала пытаться. Цифр в лекции было много, а потому она призналась:

- Не помню.

[1] Гематрия – числовое выражение свойств.

- В таком случае, я не вижу, чтобы ваше намерение изучать общую теорию некромантии совпало с делом, и, значит, вы пришли совсем не в ту аудиторию. Здесь вам нечего делать.

- Да ей вообще в академии нечего делать, - громко сказал кто-то, и эти слова тут же поддержал некий другой студент.

- Выдворить её отсюда. Давно пора!

- Из-за неё отчислили моего милого Конрада! - гневно припомнила одна из девушек.

- И ещё много кого тоже. Отчего такая несправедливость? Отчего Тварь всё ещё здесь, а они нет?

- Бедные ваши студенты, профессор Аллиэр. Да как возможно им совместно с Тварью проходить ритуал посвящения в магическое братство?

Подобного давно уже не происходило. Последний год Милу как-то больше игнорировали, и из-за этого каждое слово нынче всерьёз било по нервам молодой женщины. Она ведь считала, что такая яркая ненависть к ней осталась в прошлом, а тут… тут всё возвращалось на круги своя. От обиды и растерянности Мила даже не видела, что ситуация кардинально изменилась. В настоящий момент выкрики принадлежали студентам благородного происхождения. Немногие из низов присоединились к гонению. Большинство простолюдинов, и в первую очередь многочисленные друзья Катрины Флетчер, многозначительно переглянулись. Пусть им было понятно злословие по отношению к Твари (всё же оно было уже привычно всем), но из-за того, как Антуан Грумберг очернил их подругу, мысли в головах этих людей поменялись. На первый план для них вышло неприятное осознание, насколько аристократия не терпит простой народ.

«Сначала Тварь осмеивали, потом Катрину так оклеветали… Кто будет следующий? Быть может, в чём-то неуслужливым окажусь я сам?» - невольно с гневом думали они про себя. А профессор Аллиэр ещё и не пресёк безобразие сразу. Лишь выждав время, он вскинул руку, призывая к молчанию.

- Лер Свон, - едва восстановилась относительная тишина, продолжил говорить тёмный эльф, - к моему сожалению, аудиторию вы вряд ли покинете. Вы ведёте себя с упрямостью зомби, в чью голову вложили одну единственную команду, и поэтому вы не соберёте свои вещи. Ведь так?

Мила насупилась, она не хотела отвечать на столь неприятно поставленный вопрос. Однако, профессору Аллиэру её молчания было достаточно. Поняв, что его студентка ничего не скажет, он произнёс:

- Вы можете сесть, но знайте, что ваше настоящее место не здесь. К познанию пути магии вы нисколько не пригодны.

Стерпеть такое было тяжелее некуда. Слёзы так и хотели потечь ручьём, но Мила держалась. Она лишь сжимала ладошки в кулачки, так как всё ещё не желала считать себя никем. «Я человек и заслуживаю человеческого отношения к себе», - вот какая мысль её вела изо дня в день. Вот, что помогало ей держать голову высоко поднятой. Но в настоящем Миле Свон предстояло смирить себя. Публичное оскорбление декана академии грозило строгим выговором, а их в личном деле молодой женщины уже набралось восемь из двенадцати возможных.

- Профессор Аллиэр, - вдруг к всеобщему удивлению подал голос лер Морриэнтэ, и профессор, глядя на его высоко поднятую руку, был вынужден сказать:

- У вас какой-то вопрос?

- Не совсем, - встав из-за парты, ответил лер Морриэнтэ. – Я бы хотел озвучить своё мнение.