Рукопись несбывшихся ожиданий. Теория смерти

Мила Свон тоже испытывала воодушевление. За прошедший месяц она наконец-то вкусила нормальную жизнь. Разъехавшиеся кто куда аристократы перестали досаждать ей, она смогла выдохнуть спокойно. Работа с пыльным архивом, который они с мэтром Тийсбергом разбирали, тоже не была ей в тягость. А потому за месяц каникул у неё получилось основательно улучшить свои навыки в чтении и письме. Теперь, когда не было необходимости корпеть над курсовыми и докладами, Мила смогла сосредоточиться на том, как правильнее читать тот или иной символ. Руки её писали всё быстрее, увереннее и грамотнее, ей не терпелось применить свои новые навыки на практике. Она была довольна собой настолько, что эпизод с Антуаном Грумбергом порядком стёрся из её памяти.

Правда, здесь стоит сказать, что спокойствие принёс молодой женщине немаловажный факт — она пришла к выводу, что профессор Аллиэр и мэтр Орион нисколько не поспособствовали затее урода лорда. Уж её любимый декан нашёл бы время ткнуть свою ненавистную студентку носом в то, что ей в академии не место и только поэтому произошло то, что произошло. Но он молчал так, как если бы ничего не знал. Люций Орион, даром что являлся старшим преподавателем кафедры сглаза и проклятий, тоже никакого злопыхательства не проявил. Он вообще снисходительно относился к проделкам студентов, а потому и Милу отругал за её окровавленный мешок в хвост и в гриву только по той причине, что время для своей проделки она выбрала крайне неудачное.

«Скотина Грумберг через кого-то другого всё выяснил», — в какой-то момент поняла молодая женщина, и это принесло ей редкое по глубине облегчение. Ведь действительно, намного проще ненавидеть одного человека нежели целый мир.

Был рад возвращению к учёбе и Антуан Грумберг, так как ох не так он представлял себе свои первые каникулы. Ему как-то виделись совсем иные развлечения нежели беседы с малолетней герцогиней. Это пухлая розовощёкая блондиночка с капризным изгибом губ и неуступчивым характером нисколько не умилила его несмотря на свой нежный возраст. Уже сейчас можно было сделать вывод, что эта особа вырастет в недалёкую привереду с меланхоличным личиком. Ладно только, что это личико само по себе ничего было бы.

«Достойно в семейной галерее смотреться будет», — аж едва не взвыл от горя молодой лорд, так как утешительной мысль для него нисколько не стала.

Как и многим другим мужчинам его лет, ему виделось, что его брачный союз будет основан если не на любви, то хотя бы на глубокой приязни. Всё-таки жена это не любовница, жён не меняют как перчатки. Также, с женами принято не только делить ложе, но регулярно выходить в свет, растить общих детей. Жена это то, что присутствует в жизни мужчины на много, порой на очень много лет. Десятилетий даже. И какой бы эта жена ни была, ему пришлось бы вести себя с этой женщиной достойно, так как от этого напрямую зависела его собственная репутация в обществе.

Антуан ощущал себя загнанным в клетку львом, а потому поспешил в спасительную академию, едва только настал приличный для времени отъезда день. И теперь, шагая по знакомым хорошо вычищенным дорожкам, он вовсю наслаждался.

«Двенадцать лет, — с восторгом, никак не соответствующим его мыслям при поступлении, думал он, — я буду жить здесь ещё целых двенадцать лет!».

Однако, не иначе чтобы всё же омрачить его прекрасные годы студенчества, недалеко от центральной площади он наткнулся на Тварь. Правда, сперва в том чудовище, что Антуан увидел, молодой лорд одногруппницу не признал. Пожалуй, так мог бы выглядеть нисколько не следящий за собой оборотень. Меховое подобие шубы, в которое Тварь была одета, воняло гнилью, псиной, а ещё было линялым настолько, что кое-где на нём образовались проплешины.

— Какой срам. Да как можно так имя всех магов позорить? — позволил себе с презрением высказать Антуан, так как свидетелей их встречи не было. В другом случае лорд задрал бы нос повыше и сделал вид, что нисколько не замечает мерзкое создание.

— У-у-у! — вдруг, скалясь, начала грозно подвывать студентка.

— Совсем озверела? — хмыкнул Антуан с отвращением и напоказ смело сделал шаг ближе.

— Скотина! Сволочь! — тут же истерично закричала на него Тварь, но не влепила ему оплеуху, как Антуану уже виделось. Вместо этого девушка, словно дикая волчица, по‑звериному зарычала. С подбородка её потекла слюна, и, хотя из-за тонких губ показались обычные для человека зубы, они напомнили Антуану острые клыки.

— Ненормальная, — невольно отступая, заключил он и предпочёл пойти своей дорогой.

Собственно говоря, в аналогичной ситуации поступило точно также большинство других студентов. Отчего-то при встрече с любящими поиздеваться над ней Мила Свон начала вести себя как безумная. И нет, никто не смог догадаться, что на мысль о таком её натолкнула чистая случайность. Линялая шубка перевернула жизнь Милы, молодая женщина наконец-то нашла способ выжить в ненавистном ей обществе. А общество, к своему ужасу, постепенно уверялось, что жуткое поведение студентки далеко не хитрость.

Почему так?