Рукопись несбывшихся ожиданий. Теория смерти

— Тогда вот что я тебе отвечу — я нисколько не слежу за тем, кто там у меня по улице за окнами ходит. И я никогда не приглашал Эмми к себе! — гневно воскликнул Антуан, прежде чем недовольно фыркнул и сказал. — Пф-ф, нет, я мог ещё понять, когда гуляли слухи обо мне и Катрине. Изначально кое в чём мы повели себя неразумно, и этим привлекли внимание. Но затем она держала свой язык за зубами. Вообще любая девушка держала бы, подобное ведь в основном девушкам грозит отчислением. А тут получается так, что я даже подойти ни к кому не могу, чтобы не быть оклеветанным. Отчего?

— Быть может, тебе стоит отпустить ситуацию? Будь выше сплетен, веди себя как ни в чём ни бывало, и сплетники замолкнут сами собой. Главное, прекрати покамест свои поиски сговорчивой и миловидной особы.

— Как вариант, если однажды станет совсем грустно, можно заглянуть в красный дом на Долгой улице, — без задней мысли предложил Самюэль Лёгьер — третий в этой компании и ещё один близкий друг Антуана. Они дружили несмотря на то, что Самюэль частенько раздражал молодого Грумберга. Антуану не особо нравились карие собачьи глаза приятеля. В них светились добродушие, верность и… скудоумие.

— Проводить время с падшими девками, которых, быть может, до меня лапал какой‑то покрытый коростой бродяга? — скривился Антуан от брезгливости.

— Да, это уж слишком, — горячо поддержал Филипп, но Самюэля несло на «хорошие идеи».

— Тогда, наконец-то, обрати своё внимание на Тварь, — Антуан посмотрел на друга, как на идиота, однако тот нисколько не смутился. — Чего? Пусть сплетники кое-что другое обсуждают, а не делают тебя героем-любовником. В конце концов, даже мне странно, что ты оставил Тварь в покое. Право слово, я не узнаю тебя.

— Или, быть может, ты узнаёшь меня лучше, — с вызовом ответил рассердившийся Антуан. — Мне нет нужды разменивать себя на дрязги с быдлом, я поступил в академию совсем для другого.

— А то, что Тварь едва не пырнула тебя карандашом? Ты про это возьмёшь и забудешь, чтобы на дрязги себя не разменивать, да?

— Разумеется такое я ей никогда не прощу.

— Тогда почему ты ещё ничего не предпринял? — с холодком осведомился Самюэль и надул свои пухлые щёки, прежде чем сказал с возмущением. — Я интересовался, мне сказали, что ты ни на одном из прошедших занятий по иллюзиям Тварь за наглость так и не осадил.

— Согласен, никто ничего о таком пока не слышал, — подтвердил Филипп с хорошо слышимым осуждением в голосе, а затем, чтобы беседовать стало удобнее, сел на скамейку. Самюэль, подумав, устроился рядом с ним, а вот Антуан остался стоять, хотя ноги у него из-за длительности прогулки гудели. Места на скамье ещё хватало, но так ему было удобнее обводить друзей недовольным взглядом.

— Вам хочется знать, отчего я веду себя отстранённо? — в какой-то момент с высокомерием задал он вопрос и тут же сам на него ответил. — Да потому, что вам двоим интересен этот конфликт. И я могу понять этот ваш интерес. И интерес прочих к моему конфликту с Тварью я тоже могу понять. Вот только я не собираюсь срамить эту мерзавку ради чьего‑то там удовольствия. Я не лицедей на сцене, устраивать публичные зрелища мне не подобает. В конце концов, я совершенно не согласен с тем, чтобы моё имя стальной цепью связывали с именем Твари. Поэтому, мои дорогие друзья, она получит сполна. Вот только иначе.

Было видно, что объяснение устроило аристократов. Оно было более чем достойным ответом на провокацию к публичному скандалу, однако испытываемый мужчинами задор требовал проявить настойчивость.

— Снова поймаем её в городе? — с блеском в глазах осведомился Самюэль, но куда как более сдержанный Филипп тут же осадил друга:

— Нет-нет, повторяющиеся развлечения быстро приедаются. Да и замечу, мне тогда показалось, что ей даже понравилось.

— Шлюха она и есть шлюха, — подумав, согласился Самюэль.

— Да, слово честь дня Твари пустой звук, — угрюмо поддержал компанию Антуан, а затем вдруг ни с того ни с сего заливисто рассмеялся. — Друзья, вы натолкнули меня на замечательную мысль! Твари безразличны оскорбления, которые другая женщина, порядочная, просто‑напросто не снесла бы. Но у неё есть слабое место.

— И? — подбодрили его Филипп и Самюэль. В их взглядах светился азарт.

— Это слабое место — её желание достичь высоких успехов в учёбе. У неё огромное самомнение и при этом не знания, а так — пшик! — напоказ скривился молодой лорд. — Я думаю, будет забавно, когда наша Тварь в одном из предстоящих докладов по языкознанию вдруг воспользуется неким… неким опасным источником.

— О чём ты, Антуан? — с любопытством спросил Филипп совсем тихо и даже осмотрелся по сторонам не подслушивает ли их кто-нибудь.