Рукопись несбывшихся ожиданий. Убойная практика

Такому обещанию было сложно не поверить, но Миле словно склеило губы. Всё было слишком неожиданно, слишком выбивало оно землю из-под ног. Страшно ей было. Но Саймон не особо это всё понимал, он ведь отказаться от дара давно решился. Он забыл, как было мучительно для него сделать свой выбор, нынче он был сосредоточен только на своём желании забрать Милу с собой. А она всё молчала, и оттого полный надежды взгляд Саймона вскоре сделался угрюмым. Даже его лоб недобро нахмурился.

- Коли при своём останешься, то это твоё право. Неволить тебя, Милка, я не хочу. Как тебе жить, ты сама думай, - нарушил повисшее молчание Саймон таким голосом, что у Милы колени подгибаться стали. – Вот только тогда лучше нам не встречаться больше. Уж сделай милость, даже прощаться со мной не вздумай. Не рви мне душу на части.

Ей так хотелось плакать, что она не могла выдавить из себя ни звука. Милу аж затрясло, её губы задрожали. Но Саймона это не остановило. Он вышел из комнаты, сильным хлопком закрыл за собой дверь. Мила тут же начала всхлипывать в голос, слёзы ручьём потекли из её глаз. Она даже не выдержала и выбежала на улицу в надежде поймать взгляд Саймона. Ей так хотелось, чтобы он обернулся. Но он не оборачивался. Лишь ненадолго сбавил темп шага, когда навстречу ему попался профессор Аллиэр. Закутанная в чёрное фигура крайне несвоевременно показалась из-за поворота дороги. До того, как Мила увидела тёмного эльфа, она была вот-вот готова сорваться с места и броситься вслед за Саймоном. Молодая женщина даже не понимала зачем ей это делать, ведь не смогла бы она отказаться от магии, когда уже так много прошла на пути к диплому. Вот только эмоции требовали поступить именно так. И они же остановили её от такого поступка.

«Только не при этом уроде!» - громом прозвучало у неё в голове.

Так вот и вышло, что Саймона никто не остановил. Мила продолжила смотреть ему вослед, но ничего не сделала. Когда друг исчез из видимости, она всего-то на ватных ногах вернулась к себе в комнату и, упав на постель, громко зарыдала. Миле было даже всё равно, что её могут услышать строители, Вигор, а то и профессор Аллиэр. Ей сделалось настолько больно, что всё это ушло на второй план. Реальность затмила собой глубокая душевная обида, а потому далеко не сразу Мила поняла, что она отнюдь не одна в своей комнате.

- В-вы? – испуганно уставилась она на тёмного эльфа. При этом потрясение было так велико, что Мила вмиг прекратила плакать.

- Ваши завывания даже по ту сторону стены слышно, - пояснил профессор Аллиэр, но отчего-то без злорадства или же недовольства. У Милы даже создалось впечатление, что в его голосе послышались заботливые нотки… вот только не нужно ей было общество вреднющего декана, а потому она тут же попросила:

- Уйдите, пожалуйста. Я хочу остаться одна и плакать… если вам это мешает, то плакать я больше не буду.

- Вообще-то, чтобы слёзы кончились, их причина должна стать неважной, - выразительно на неё глядя, философски подметил профессор Аллиэр. А затем он замолк, как если бы ждал каких‑либо слов. Но у Милы их не было. Всё, что она хотела сказать, она уже сказала.

«Разве что повторить ему, чтоб убирался прочь», - с гневом подумала молодая женщина, как вдруг профессор Аллиэр заговорил снова. Он строго спросил:

- Это из-за практики? До меня уже дошла весть, что верлонский сектор понёс сокрушительные потери. Говорят, выживших по пальцам пересчитать можно.

- Выжило всего девять человек. Девять из более, чем сотни, - едва слышно проговорила Мила и почувствовала, как задрожало её тело. Воспоминания ненадолго ожили в ней, а вместе с ними и все её страхи, все её муки совести за то, что и старика Иштвана на растерзание морденту пришлось оставить, и за то, что незадолго до смерти Кириана она с ним поругалась, и за то… Умом Мила понимала – ни за что из того, что она перечисляла про себя, стыдно ей быть не должно. Но совесть всегда умело отравляла людям жизнь. А потому Миле было совестно дышать воздухом в то время, как чьё-то бездыханное тело маги огня уже давно как обратили в пепел.

- Раньше на Стене Мрака было куда как спокойнее. Если бы мне своевременно стало известно про нынешнее положение дел там, вы бы проходили практику в другом месте. Честное слово.

Сказанное прозвучало как извинение, а потому было нисколько не удивительно, что Мила с недоверием посмотрела на своего декана. Но он ничуть не изменился в лице, лишь подтвердил:

- Да, вы не ослышались. Мне, конечно, хотелось испытать вас на твёрдость духа, но убивать вас? Нет, это отнюдь не в моих намерениях.

Для восприятия Милы прозвучало всё сказанное как-то страшно и вместе с тем утешительно. Эмоции оказались настолько разносторонни, что Мила почувствовала себя не в своей тарелке. Но всё же ей хватило безрассудства фыркнуть: