Рукописи горят или садись и пиши

Знаешь, первым из твоих произведений, которое я прочитал, был рассказ «В иллюминаторе». И тогда я подумал что-то вроде: «Охренеть! Наверное, писать его было очень сложно». Там столько тонкостей, технических деталей и нюансов, будто ты действительно читаешь рассказ настоящего космонавта. Как ты работаешь с матчастью? Насколько вообще важно погружение в техническую сторону того, о чём пишешь? Нельзя ли обойтись общими фразами и терминами и не боишься ли ты прослыть занудой и «заклёпочником»?

Д. К. Работаю с матчастью долго и муторно (например, для работы над «В иллюминаторе» прочитал дневники трёх космонавтов; помимо этого, постоянно дёргал поисковик, чтобы что-то уточнить: а из каких моделей состоит станция? А как будет протекать разгерметизация?). Работаю, пока не пойму: вот оно, у меня есть всё для достоверного (и, надеюсь, интересного, в том числе матчастью) рассказа! Но и тогда не прекращаю поиск новой информации: обычно одно цепляет другое, я нахожу названия новых источников, качаю, читаю, выписываю, качаю, читаю… В определённый момент важно сказать себе: «Стоп, давай-ка садись за рассказ, если, конечно, не хочешь сделать статью». Большая часть «отжатой» информации остаётся неиспользованной, она помогает мне чувствовать себя увереннее при работе над текстом, но в сам текст не попадает. И это правильно. Иначе – «заклёпочник» и зануда, без вариантов. Я не считаю себя таким… вернее, снова надеюсь, что мои рассказы у большинства не вызывают антинаучную зевоту, потому что стараюсь использовать в произведениях только те детали и нюансы, которые у самого вызвали восторг открывателя. Стараюсь не перегружать, а просто достоверно (хотя бы парой мазков) описывать антураж и прочее. Обойтись общими фразами? В каких-то произведениях получается обходить острые углы, хватает общих знаний, догадок, представлений, но если я сам не буду верить в то, что пишу, если мои герои будут летать в каких-то штуках и крутить какие-то фиговины, – поверит ли мне читатель? Я прокачиваю «информационные» бицепсы не для позирования на ринге, а для того, чтобы победить в бою.

Перейдём к «треножнику восприятия» произведения. Термин, введённый в оборот Г. Л. Олди (как и многие другие доходчивые термины, например «криптоистория»). Согласно «треножнику восприятия» роман должен состоять из трёх линий: интеллектуальной (фантдопущение, образовательная функция), эмоциональной (сопереживание герою) и эстетической (как хорошо это написано). Озвучь своё видение.

Е. А. Сложно не согласиться с Олди. Действительно, пожалуй, любая хорошая книга (а может, и в принципе любая книга) действует именно по трём этим направлениям: интеллектуальная часть, эмоциональная и эстетическая. Но есть и исключения из правил. Читаешь, бывает, что-нибудь и понимаешь: написано корявенько, интеллектуальная составляющая никакая, да и мораль хромает, нельзя зацепиться за героев, как-то прочувствовать, сопереживать им. Что-то из этого по отдельности или в сумме, но всё равно продолжаешь читать. Сразу на ум приходит проза Владимира Козлова, нашего земляка, писателя, журналиста и режиссёра родом из Могилёва. Язык у него примитивнейший, герои – чаще всего люмпены и маргиналы, но всё-таки есть в его книгах какая-то энергия, из-за которой я их читаю. Не знаю, как это работает, не могу сформулировать и объяснить хотя бы просто для себя.

Д. К. Как ты редактируешь свои произведения? Правишь и чистишь по мере написания, кусками, или сразу финальный вариант? Сколько стадий шлифовки проходит текст? Редактируешь на бумаге, чтобы лучше была видна структура, или на компьютере?