Рукописи не возвращаются

И ввиду того, что сногсшибательное известие о неопознанном летающем объекте не произвело на Ольгу Владимировну должного впечатления и не заставило ее, бросив все, приступить к получению, может быть, последнего в жизни счастья и удовольствия, Аркан Гайский стал просто канючить:

- Ну почему? Ну разве вам вчера было плохо?.. Ну скажите... Если было плохо, я отстану...

- Гайский! Я устала! Ясно? Пропустите меня! А если вам нечего делать, оставайтесь здесь и, кстати, прочтите эту тетрадочку. Вам полезно...

- Тот самый неизвестный автор? Я помню... Но я прочту, Ольга Владимировна!.. Только я могу после этого вам позвонить?

- Пока, Гайский, - сказала Ольга Владимировна.

Гайский побежал за ней в коридор:

- А завтра?

- Посмотрим! - крикнула Ольга Владимировна уже с улицы. - Если не будет конца света!..

Гайский уселся за стол Ольги Владимировны и, раскрыв тетрадь в черном кожаном переплете, пробурчал:

- Все пишут! Все завидуют!..

Гайский нехотя начал читать, больше думая о своем. И вспомнил тот день, когда он был в Москве. Утром к нему явился молодой человек и предложил выступить за наличные и за хороший ужин, поскольку Гайского в Москве знают и пленки с его рассказами ходят по рукам, подобно пленкам Высоцкого...

- А девочки будут? - спросил Гайский.

- Пальчики оближете! - таинственно сказал молодой человек.

- Дворец культуры? - спросил Гайский.

- Нет. Частный дом, - ответил молодой человек. - Так интимнее... Причем дом очень солидный...

Когда вечером импресарио и Гайский вошли в подъезд, он сразу увидел, что дом действительно солидный. Консьержка ни в какую не хотела пропускать Гайского, исподлобья глядя на его сутулую фигуру, нелепый красный берет и подозрительно маленький нос.

- Это артист, - объяснил импресарио.

- Писатель, - поправил Гайский.

- Артист, - повторил импресарио. - Мы в сто двадцатую.

- Вас я знаю, - сказала консьержка. - А про этого мне ничего не говорили... Пусть мне из сто двадцатой позвонят, тогда пожалуйста!

Молодой импресарио позвонил и передал трубку консьержке. Та внимательно что-то выслушала, положила трубку и сказала строго и недовольно:

- Идите!

- Они здесь деньги получают не за то, чтобы пропускать, а за то, чтобы не пропускать, - пояснил импресарио Гайскому, когда они вошли в лифт.

- А чья это квартира? - осторожно спросил Гайский.

- Для вас это не имеет значения, - сухо отрезал импресарио.

- И девочки будут! - недоверчиво спросил беспощадный сатирик.

- Я же сказал - пальчики оближете!

В квартире, куда ввели Гайского, были двое парней и три шикарные девочки, из которых писателю понравились сразу все.

"Пока все точно, - подумал Аркан Гайский, - парней двое, девочек трое. Одна, значит, для меня..."

- А ничего, если я не буду снимать берет? - обратился Гайский к импресарио, полагая, что лысина лишает его по крайней мере четверти мужского обаяния.

Импресарио представил Гайского присутствующим, но это почему-то не произвело на них должного впечатления. Затем сатирика провели по громадной квартире и посадили в небольшую комнату, где, кроме широченной тахты, стояла еще и неведомая Гайскому радиоаппаратура. Минут через пять в комнату вошли три девочки и забрались на тахту. К ним присоединились двое парней.

"Какая же из них для меня?" - думал Гайский с замиранием сердца.

Но тут по явился импресарио и, к удивлению писателя, тоже плюхнулся на тахту. Он обнял одну из девочек за плечи и подмигнул Гайскому.

- Давай!

Одна из девочек включила музыку. Гайский вопросительно взглянул на импресарио.

- Нормально! - сказал он. - Так душевнее!..

Аркан Гайский пошелестел несвежими рукописями и с упоением начал читать...

Читая, он косил глазом на тахту. Все шестеро изо всех сил делали вид, что слушают Гайского, одновременно целуясь и пощипывая друг друга.

"Но ведь одна из них для меня", - досадливо думал он в процессе чтения, уже испытывая чувство ревности. Но поскольку он не знал, кто для кого и кто именно для него, то ревновал всех троих ко всем троим.

Когда он прочитал фельетон, в котором был недвусмысленный намек на нехватку колбасы в городе Мухославске, один из парней, которого Гайскому представили как хозяина квартиры, наклонился к импресарио, и до Гайского донеслось: "Он что, жрать хочет?"

Импресарио вышел и скоро вернулся, поставив перед Гайским поднос с рюмкой и тремя бутербродами с колбасой, какой сатирик не видывал отродясь.

- Пожри, - сказал импресарио. - Потом посмотрим... А пока будешь жрать, ознакомься... Друг хозяина дома балуется... Пописывает...

И он положил перед Гайским тетрадь в мерном кожаном переплете, кивнув в сторону блондина с голубыми глазами, на коленях которого уже сидела одна из девочек.

- А кто он? - шепнул Гайский.

- Это тебе знать не обязательно, - сказал импресарио. - Ясно?..